Книга скорпиона

Метатель продолжал сильно сдавать. Старость и болезнь отняли последние силы. Он уже не мог сопровождать Иешуа в его прогулках. Тот стал уходить всё дальше и мог не возвращаться по десятку дней. Местные уже стали рассказывать про него сказочные истории. В одной из них говорилось, что он не человек, а дух неба, принявший людской облик, но кто, кроме детишек поверит в такое…

Метатель умер в возрасте 74 лет, прогуливаясь по саду возле дома. Раб, сопровождавший старика, сказал, что он с утра был какой-то странный, приказал вывести его на прогулку, потом отпустил и сказал: «Дальше я пойду один». Но раб не ушёл и был неподалёку. Метатель некоторое время постоял, опираясь одной рукой на ствол яблони, потом медленно сел, и по уверениям раба, которого допрашивал после Маркус, ещё до того как коснулся земли умер. Романца похоронили на том же месте под яблоней, на ветвях которой болтался подвешенный за ноги труп его нерадивого слуги.

Маркус младший быстро рос. Отец везде брал его с собой, устроил на военную службу, обучал владеть оружием. Он помогал Кровнику организовывать игры и очень полюбил бои гладиаторов. Младший Маркус почти не появлялся в доме на озере, где жила Хлойи.

Кровник после смерти Метателя сильно изменился. Стал молчалив и больше никуда не уезжал из озёрного дома. Исчезли все его вспышки ярости, так что рабы и особенно рабыни зажили спокойно. Он впускал в себя тишину, как учили его много лет назад жрецы в далёком Эгипте. Кровнику шёл 53 год. Время раздумий и подведения итогов. Маркус не сделал ни того, ни другого. Однажды весной, он просто ушёл в лес и не вернулся. Никто не знает, что случилось с ним. Тело его так и не было найдено. Говорили, что его убил медведь. Медведи были очень голодны и свирепы той весной.

Иешуа после этого ещё довольно долго жил в доме на озере. Уже стариком он ушёл на свою последнюю долгую прогулку в горы. Пешком он добрался до Армении и, кажется, замерз где-то там ночью в непогоду на перевале. По другой версии его казнил один из тамошних нахараров-царьков за непочтительное к нему обращение¹³³.

Что случилось с Хлойи никто из местных не помнил. Кажется, она утонула, купаясь в озере.

Маркус младший ушёл из жизни молодым, погиб в приграничной стычке с отрядом, пришедшим пограбить с востока. Солдатская жизнь коротка. Законных детей после себя он не оставил.

Книга пастуха

И будет много написано обо мне. Но верьте лишь тому, что скрыто от глаз людских в слове меж слов, во взгляде не глаз, но сердца.

И просил я Маттафию: «Прочитай, что ты пишешь?». И сказал он: «Прочти ты» и склонился предо мной. Я ответил, что мудрости письма не знаю, а он закричал: «О!». Тогда я сказал: «Что кричишь?». А он ответил мне: «Я знаю тебя. Ты искупитель наших грехов, ибо предсказали, что явится тот, кто не слово знает, но слово заключено в нём». А я засмеялся, а он вытер свои слёзы.

А был ещё случай. Мы шли через деревню, и там умирал человек. А я сказал, что воскрешу его, если мне дадут свечу и мази. И я подошёл к нему. И налил ему воды, и омыл его, и натёр мазями, и свечу поднёс к губам, и снёс в неё болезнь и смерть. И тот человек вошёл в свет и не умер. И я был там, и меня назвали целителем. Но человека того вскоре убили и сказали, что я воскресил его, а потом колдовство кончилось, и он умер.

И виделся мне Менглу. Он умирал в пустыне и звал меня по имени. И свет и тьма менялись, будто закрывались и открывались глаза. И Менглу испустил крик и обратился в змея и уполз.

Не помню я, где бывал, ибо страны состоят из земного праха, а земной прах рассыпается в ладонях. Но жизнь держит меня, ворота смерти не пускают. Случившееся непостигаемо, и руки болят болью от тяжести пережитого. И ноги устали в скитании. И зубы болят разжёвывать хлеб и пищу. То, что внутри ищет источник, чтоб омыться и боится выглянуть из щелей хижины тела моего. Часть меня в пути, а другая ещё жива. Но будет волна, и накроет она меня и мой город. И я прощусь со всеми и отлечу в другие земли. И полёт будет долог, ибо краткие пути ведут во тьму и мерцание тьмы, а длинные… Руки устали писать. Иду отдыхать.

…большая чёрная рыба. Больше всех, которых я видел. Она приплыла с запада и проглотила город. Она была в романском шлеме.