Книга судьбы

– Клевые – это крутые, модные. Отличное словечко. Тебе не нравится только потому, что так говорит молодежь. – Обернувшись к Парванэ, она добавила: – Хорошо еще, что мама не стала преподавателем родного языка и литературы: то-то бы нас заставили говорить “интеллигентно”.

– Вот язычок! – указала я на нее Парванэ. – Ты ей слово, она тебе десять.

– Хватит спорить ни о чем! – оборвала нас Парванэ. – Я опаздываю, мне давно пора.

– Тетушка, я же только что пришла!

– Сама виновата! – отрезала Парванэ. – Я тебя просила не уходить.

– Но вы так и не сказали мне, чья будет свадьба!

– А на чьей свадьбе ты бы хотела побывать?

Ширин откинулась к спинке дивана, набрала в рот чаю посмаковать и ответила:

– Не знаю.

– Может быть, на свадьбе у твоей матери?

Ширин поперхнулась, выплюнула чай, согнулась от смеха. Мы с Парванэ переглянулись и попытались выжать из себя улыбки, но Ширин не унималась, она заливалась смехом так, словно ничего забавнее в жизни не слышала.

– Да что с тобой! – рассердилась Парванэ. – Это вовсе не смешно!

– Еще как смешно, тетушка! Вообразите: мама в свадебном платье с вуалью под руку с горбатым стариком, который опирается на палку! А мне придется нести шлейф невесты! Жених трясущимися руками пытается надеть кольцо на морщинистый палец невесты. Только представь себе! Животики надорвешь!

В гневе и унижении я уставилась в пол, молча ломая себе руки.

– Довольно! – рявкнула Парванэ. – Твоей маме не сто лет. Молодежь нынче пошла такая грубая и недобрая. И жених вовсе не горбатый старик – еще получше твоего Фарамарза будет.

Ширин уставилась на нас и пробормотала:

– Ну что вы так всерьез! Это я в фильме видела. А вы-то о чем говорите на самом деле?

– Говорю, если твоя мама надумает выйти замуж, она сможет выбирать из самых достойных претендентов.

– Тетушка, умоляю, хватит уже! Моя мать – почтенная дама, у нее двое женатых сыновей, двое внуков, скоро она выдаст замуж любимую дочку – Обернувшись ко мне, она добавила: – Кстати, мама, Фарамарз говорит, что вид на жительство в Канаде вот-вот будет готов. В январе он приедет в отпуск в Иран, мы отпразднуем свадьбу и уедем вместе.

Речь шла о свадьбе моей дочери: мне следовало проявить интерес. Но я только и могла, что покачать головой и ответить:

– Поговорим об этом позже.

– Что ты, мама? Обиделась из-за того, что я назвала тебя старой? Ну прости. Это все тетушка виновата: говорит такие смешные глупости!

– Тебе смешно? – сердито фыркнула Парванэ. – На Западе люди в восемьдесят лет вступают в брак, и никому в голову не приходит смеяться. Наоборот, дети и внуки радуются за них, все празднуют вместе. А твоя мама и вовсе еще молода.

– Тетушка, вы слишком долго прожили там. Совсем онемечились. У нас здесь так не принято. Мне будет неловко. И у мамы все есть, зачем же ей выходить замуж?

– Ты уверена, что она ни в чем не нуждается?

– Разумеется! Красивая квартира, работа, праздники и путешествия. Масуд выхлопотал для нее пенсию, оба сына как могут поддерживают ее. А когда я выйду замуж, мы вскоре заберем ее в Канаду, поможет мне растить детей.

– Удостоилась! – негодующе побормотала Парванэ.

Я не могла больше слушать их спор. Я поднялась, собрала посуду и ушла в дом. Оттуда я видела, как Парванэ тараторит какую-то речь, а Ширин огрызается. Наконец Парванэ подхватила свою сумку и тоже вошла в дом. Надевая платок и чадру, она шепнула мне:

– Я ей объяснила, что потребности человека не сводятся к материальным вещам, у каждого есть чувства, привязанности. И я сказала ей, что тот господин, который навещал нас, просит твоей руки.

Ширин так и осталась сидеть, упершись локтями в стол, уронив голову на руку. Парванэ ушла, и я вернулась на веранду. Дочка со слезами на глазах поглядела на меня и взмолилась:

– Мама, скажи мне, что Парванэ солгала! Скажи, что это неправда!

– Что неправда? Что Саид хочет на мне жениться? Это правда, но я пока не даю ему ответа.

Ширин вздохнула с облегчением и сказала:

– О, послушать тетю Парванэ, таку вас уже все решено. Ты же не согласишься, правда?

– Не знаю. Все может быть.

– Мама, подумай о нас! Ты же знаешь, как Фарамарз тебя уважает. Все время восхищается тем, какая ты достойная, самоотверженная, бескорыстная. Говорит, такую мать дети должны почитать, преклонив колени. И как я ему скажу, что моя мать вздумала искать себе мужа? Если ты выйдешь замуж, ты разрушишь тот образ, которым мы восхищались столько лет.

– Выйти замуж – не грех и не преступление, нечего так переживать! – отрезала я.

Она вскочила, оттолкнув стул, и выбежала из комнаты. Через минуту послышался писк кнопок на телефоне: Ширин кому-то звонила. Масуду, конечно. Держись, сказала я себе. Надвигается буря.

Час спустя явился расстроенный Масуд. Я осталась сидеть на балконе, притворяясь, будто внимательно читаю газету. Ширин быстро, но очень тихо что-то ему рассказала. Вскоре Масуд вышел ко мне на балкон. Совсем хмурый.

– Здравствуй! – сказала я. – Как приятно тебя видеть.

– Прости, мама, я так закрутился, ночь ото дня перестал отличать.