Книга утраченных сказаний. Том I

Однако в форме, облекающей это в высшей степени оригинальное повествование, нельзя не узнать форму, давно и с большим успехом усвоенную английской литературной традицией: несколько повествователей по очереди рассказывают истории. В случае Толкина использование этой формы можно возвести через У. Морриса к Джеффри Чосеру, чье творчество находилось в сфере научных интересов Толкина. С другой стороны, ссылка на некую книгу (хранящуюся в дымоходе и написанную Эриолом “Книгу Утраченных Сказаний”), из которой автор почерпнул все свое повествование, — это общее место средневековой литературы, когда даже собственный, выдуманный автором сюжет подается как унаследованный из авторитетной традиции: так Мэлори ссылается на некую «Французскую Книгу», чтобы придать весомость наиболее оригинальным частям Смерти Артура. Таким образом, легенды, источником которых является воображение, подаются Толкином как утраченное — и вновь обретенное — наследие английской нации. См., например, стихотворение Веление Менестрелю (во второй части Утраченных Сказаний):

“Песнь, что пою я — лишь эхо невнятное
Грез золотых, порождения снов,
Сказ, нашептанный в часы предзакатные,
Избранным душам завещанный зов”.

(Перевод С. Лихачевой)

К сожалению, мы лишены возможности ознакомиться с первым вариантом переработанной «Истории Куллерво», упомянутым выше. Однако к нему восходит одно из преданий Книги — сказание Турамбар и Фоалокэ (во второй части). Парадоксальным — или закономерным? — образом первое из прозаических (хотя прозаическое лишь отчасти) повествований опирается не на английский источник, а на финский эпос, Калевалу. И если стиль этого самого первого варианта сам Толкин определяет как «моррисовский», то в стиле позднейших вариантов — и Турамбара и Фоалокэ, и Нарн и Хин Хурин — ощущается влияние исландской саговой традиции. Однако история Турина оказывается единственным прозаическим повествованием Толкина, основной сюжет которого взят «не из Толкина». Можно сказать, что это первая и последняя точка опоры на какое — либо известное нам эпическое произведение.

Хронологически первым (хотя описанные в сказании события происходят ближе к концу цикла) из вошедших в Книгу текстов было Падение Гондолина, написанное в 1917 году, во время пребывания Толкина в госпитале. Будучи первым известным нам прозаическим произведением Толкина, Падение глубоко своеобразно и оригинально.

Казалось бы, столкновение с реальностью войны должно было безжалостно разрушить грезы «одинокого мечтателя». И в самом деле, «вполне разумно предположить, что центральная часть истории — великое сражение — кое-чем обязана тому, что пережил Толкин во время битвы на Сомме, точнее, его отклику на пережитое, поскольку сражение за Гондолин обладает героическим величием, совершенно несвойственным современной войне», — как пишет биограф Толкина, Х.Карпентер. В Падении Гондолина помимо общего трагического колорита тотальной войны присутствуют и весьма нетрадиционные образы — ломающие стены города железные драконы, внутри которых прячутся орки и чей жар можно «пополнить… лишь из огненных источников, что устроил Мэлько в своей стране» (пер. А.Хромовой) — вполне вероятно, что свое происхождение эти существа ведут от танков, появившихся в Первую мировую.

Но война, увиденная глазами художника, становится как бы катализатором художественного процесса, соприкосновение с действительностью оказывается путешествием в начало: падение города — это архетип, один из четырех сюжетов, которые, по мнению Борхеса, лежат в основе мировой литературы. И попытка проследить литературные источники Падения приводит нас непосредственно к корням европейской литературы — рассказу Энея о падении Трои в Энеиде Вергилия.

С другой стороны, падение города, в особенности — Трои, — это идеальное начало эпоса или эпического цикла, в особенности — английского. Со времен Гальфрида Монмутского англичане считали своим предком троянца Брута — от его имени Гальфрид произвел само название «Британия». Поэтому и средневековые английские историографические сочинения, и эпические произведения на сюжет matter of Britain начинались, как правило, с падения Трои.

Как только силы осады / иссякли у Трои,
И рухнула крепость, / став прахом и пеплом…

(Перевод С. Лихачевой)

— таковы первые строки средневековой английской поэмы Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь, переведенной Толкином на современный английский. Таким образом, традиция для Толкина оказывается образцом, но следование ей гораздо глубже простого подражания…