Книга в синей обложке

— Это не какой-то там стриженый тис для живой изгороди. Настоящий кладбищенский тис, символ бессмертия, между прочим. Тисы растут очень медленно, нашему великану понадобилась не одна сотня лет, чтобы подняться так высоко. Раньше поблизости еще один тис рос, но рухнул во время сильной бури. Говорят, что корни тисов проникают в могилы, тянутся ко ртам мертвецов. Так вот, мой предшественник рассказывал, что, когда ураган повалил тот тис, на корнях было нанизано несколько черепов. Сам-то я этого не видел, у меня тогда были другие занятия и интересы.

Если приглядеться, можно предположить, что в молодости сторож был хорош собой. Черты лица у него правильные, руки, хоть и покрыты морщинами и пигментными пятнами, но безупречной формы. Верно, весело пожил большую часть жизни, а под старость вынужден был угомониться и заняться философскими размышлениями. Он продолжает свою сидячую экскурсию, рассказывает, что чуть поодаль расположена могила знаменитого поэта, который прославился еще в позапрошлом веке, жил во Франции, но последнее пристанище нашел в родном городке. А на противоположной стороне кладбища можно увидеть могилу еще одной выдающейся личности, композитора, который гостил в Эдервиле и скоропостижно скончался. Друзья и поклонники поставили ему оригинальный памятник в виде пирамиды. Все это по-своему интересно и познавательно, но не дает никаких новых сведений об истории, приключившейся на Изумрудном холме. И тут сторож вдруг перебивает сам себя.

— Кстати, насчет могилы Лайтберна. В августе я заметил, что какая-то женщина стояла возле памятника и внимательно его рассматривала. Странная она была, в пышном длинном платье, словно бы старинном. Я ее прежде никогда не встречал. И что примечательно: стоило мне на секунду отвернуться, как женщина словно под землю провалилась. Такие здесь бывают забавные происшествия…

***

Майкл спит как всегда тихо и безмятежно, подсунул сложенные ладони под щеку, чему-то улыбается. Он лежит далеко от Дианы, на другой стороне широкой кровати. Между ними на одеяле свернулся клубочком Гомункулус. Удивительно, но это невероятное создание не вызывает у Дианы ни малейшего отвращения. Гомункулус будто слеплен из пластилина — не скульптурного, жесткого и плотного, который нужно как следует разогреть в руках, прежде чем станет податливым — а самого обычного, размякающего от первого прикосновения. Поверхность кожи еще и кажется склизкой, с неприятным глянцем.

Диана осторожно касается кончиком пальца спины Гомункулуса. Нет, он вовсе не склизкий и холодный, а теплый и сухой на ощупь. Диана припоминает, как однажды в гостях ей довелось погладить хозяйскую змейку. Знакомый Майкла, фанат путешествий по всему миру, почти не вылезал из экзотических стран, его лондонская квартира ломилась от привезенных сувениров. Пятнистая змейка обитала в обогреваемом террариуме, где была создана подходящая для нее среда. Когда радушный хозяин вытащил свою любимицу из террариума и предложил ее погладить всем желающим, никто из гостей не проявил энтузиазма. Только Диана решилась. Она никак не могла ожидать, что это не слишком симпатичное по мнению большинства пресмыкающееся окажется таким приятным и теплым, так охотно подставит плоскую головку под ласкающую ее руку.

Гомункулус шевелится, расправляет свои крошечные ножки с плоскими ступнями, на которых едва намечены пальцы. Лежи смирно, малыш, не разбуди папочку. Ты вряд ли ему понравишься на первый взгляд.

Майкл тогда наблюдал за Дианой и змеей с такой брезгливой гримасой… На обратном пути сказал, что не понимает, как можно держать в доме подобную гадость. Змеи, ящерицы и гомункулусы не могут рассчитывать на расположение Майкла. Вот кошки, собаки и прочие пушистые домашние питомцы — иное дело. Да они и сами так и вьются вокруг него. Кошки ластятся и мурлычут, собаки сворачиваются у ног. Правда, до сих пор лишь в чужих домах, сами Кроссвуды пока не удосужились обзавестись хотя бы котенком. Однако Майкл об этих планах периодически вспоминает.

Диана в очередной раз думает о том, что со времени приезда в Эдервиль у них с Майклом ни разу не было близости. Эпизод в пещере на Изумрудном холме не в счет, тогда все ограничилось одними ласками. В первый день устали с дороги и мгновенно заснули. А назавтра объявилась Кэтрин, и супружеская жизнь как-то сразу сошла на нет.

Майкл потягивается, не открывая глаз. Гомункулус исчезает, даже вмятины на одеяле не осталось, он наверняка совсем ничего не весит. Диана встает с кровати, начинает одеваться, а Майкл постепенно просыпается.

— Доброе утро. Поздно уже?

Диана смотрит на часы.

— Нет, девятый час. Ты еще относительно рано проснулся, — и добавляет: — Миссис Броуди обещала, что сегодня шеф приготовит на завтрак блинчики с заварным кремом по ее фирменному рецепту.

— Вот и отлично. Тогда я сейчас встаю.

Он приподнимается на локте.

— Майкл, а ты не был на могиле Джонни?

— Что?!

— Вчера случайно забрела на кладбище и заметила его могилу. У нее довольно заброшенный вид. А вообще такое тихое местечко. Очень красиво там.