Книга в синей обложке

Фред с предельной точностью охарактеризовал настроение Майкла. Тот устроился в углу кожаного дивана, сложил руки на груди. Бросает на вошедших угрюмый взгляд. На другом конце дивана — ворох упаковочной бумаги, на ковре и возле стен несколько приоткрытых коробок с каким-то товаром. В комнате беспорядок, не то что во время самой первой встречи бывших одноклассников, на второй день после приезда Дианы и Майкла в Эдервиль.

Кэтрин тоже здесь, стоит у окна. При появлении Дианы на секунду оборачивается, потом возвращается к довольно странному занятию. Проводит подушечками своих тонких, как у девочки, пальцев по граням мясистого стебля кактуса. Это единственное растение на подоконнике — крайне уродливое само по себе, зато украшенное изысканным ярко-желтым цветком. Кэтрин осторожно касается острых колючек, которые чередуются с мягким серебристым пухом.

Диана присаживается в свободное кресло.

— Кофе будешь? — относительно любезно предлагает Фред.

— Нет, спасибо. Сейчас, кстати, Итон и Роджер должны подойти. Я им сообщения отправила, правда, с чужого телефона.

— Это еще к чему? — спрашивает Майкл. — Планируется публичный разбор моего поведения?

— Ну что ты, Майкл. Какой же публичный? Только в узком кругу ближайших друзей.

Недостающие участники собрания легки на помине. Роджер интересуется:

— Что-то отмечаем?

— Кажется, да, — после недолгой паузы отвечает Фред. — Спроси у Дианы, она точно знает.

— Вот как.

Роджер усмехается, однако Диана не обращает на него внимания. Когда вокруг свидетели, находиться с Роджером в одном помещении не страшно.

— Я всего лишь хотела узнать, что произошло на Изумрудном холме. И почему погиб Джонни. Только это. Остальное мне больше не нужно.

Майкл не успевает откликнуться, потому что в разговор вклинивается Итон.

— Твоя любопытная женушка уже достала! Вечно сует нос, куда не просят. Вынюхивает, высматривает. Какого черта ты притащил ее сюда?!

— Оставь ее в покое!

Нет смысла обольщаться, Майкл даже не смотрит в ее сторону. Заступился автоматически, как за любую женщину, на которую нападают, да еще и беременную. Спрашивает Диану, глядя куда-то в сторону:

— Зачем тебе?

— Для меня это очень важно.

— Тоже с удовольствием послушаю, — неожиданно заявляет Роджер и с комфортом располагается в кресле напротив дивана. — Лично для меня в той давней истории осталось много пробелов. Из Майкла ведь лишнего слова было не вытянуть.

— Ты в своем уме? — кричит Итон. — Хоть понимаешь, что она потом может нам устроить?!

— Мы тогда были несовершеннолетними. Прошло больше десяти лет. Собственно говоря, криминала никакого нет. Да и кто поверит в эту историю? К тому же, Диана не из болтливых. Молчание — это бесценный золотой слиток, не так ли?

Она согласно кивает.

— Вот. Так что ничем повредить она нам не сможет, расслабься.

— «Золотой слиток»… Оставь красивые метафоры для Майкла! Если кому-то интересно мое мнение, то я категорически против! Фред, хотя бы ты подумай разок головой!

— Я ведь прямого отношения к тем делам не имею. Пусть Майкл сам решает.

И Майкл решает.

— Хорошо. Закроем вопрос раз и навсегда.

— Вы придурки! Как можно снова это поднимать?! — продолжает протестовать Итон.

— Да не орите вы так или подождите, пока я лавку закрою. Сейчас продавца отпущу, чтобы чего лишнего не услышал.

Фред выходит из комнаты, а Роджер говорит:

— Итон, ты в меньшинстве, поэтому не разоряйся. Очень внимательно слушаем тебя, Майкл.

Майкл все же удостаивает Диану взглядом:

— Откуда такой навязчивый интерес к Джонни? Какое тебе дело до него? Что вообще ты об этом слышала?

Первые два вопроса Диана благоразумно не замечает, отвечает лишь на третий:

— Слышала, что Джонни сам спрыгнул вниз из-за любви к Кэтрин, которая его игнорировала.

Кэтрин в растерянности задевает колючку, трясет уколотой рукой. Майкл удивленно поднимает брови.

— Кто рассказал тебе такую чушь?

— Линда.

— Понятно. Нет, это в самом деле был несчастный случай. Только при странных обстоятельствах.

Вслед за вернувшимся хозяином появляется кошка. Задрав пушистый хвост, подбирается к дивану, встает на задние лапы, а передние протягивает Майклу. Тот сначала отмахивается, потом все-таки позволяет запрыгнуть к себе на колени. Рассеянно проводит рукой по дымчатой шерсти. Кажется, постепенно успокаивается, во всяком случае, голос у него уже звучит бесстрастно.