Книга величиной в жизнь. Связка историко-философических очерков

Сегодня уже вполне очевидно, что древнегреческое слово Αἰών представляет собой раннее заимствование из финикийского языка слова «улум», вечность, что соответствует библейскому слову «алам», позднее передаваемому как «олам», и протосемитскому «алам». С другой стороны, это слово продолжало в семитских языках обозначать и пространство, вселенную, тогда как в древнегреческом образовалась смысловая пара или дихотомия Эон (вечность, временная протяженнность) и Космос (вселенная, пространственная протяженность). Подобная диада находит разрешение только в триаде, и здесь дрвнегреческие и эллинистические мыслители поняли очевидность существования Второго Демиурга, то есть Логоса, действующего во времени и пространстве, Так, на протяжении долгого времени, совершался синтез эллинистических доктрин и библейского мировоззрения, нашедший свое разрешение в фигуре эллинистического иудея Филона Александрийского, отца всей последующей христианской теологии, разработавшего в общих чертах учение о космическом Логосе, пускай он у него обладает еще как персонализованным, так и неперсонализованным характером. По сути именно многогранная личность Филона знаменует собой водораздел между ветхозаветным иудаизмом и будущим эллинизированным, если угодно, библейско-эллинистическим кафолическим христианством. Собственно, в этом и заключается коренное различие христианства с псевдо-христианским и манихейским гностицизмом или лжеименным знанием, по определению отцов-апологетов первоначальной церкви: в Демиурге христиане видят Бога-Творца, Логос, преобразующий Эон и Космос; тогда как гностики его почитают за злого бога Космократора, создавшего эту скорбную юдоль, до которой истинному светлому богу почти нет никакого дела. И здесь мы видим, что эллинистический неплатонизм в лице автора Герметического Корпуса, Плотина, Ямвлиха, Порфирия и Прокла, несмотря на терминологические различия в трактовках и даже по принципиальным вопросам с теологией Благовествования и формальное неприятие Нового Завета, оказывается, в целом, на стороне кафолической ортодоксии; в то время как псевдо-христианский гностицизм, формально признавая Евангелие и пользуясь христианской терминологией, перетолковывает христианство, в конце концов, ставя его с ног на голову и превращая в совершенно противоположную и сумрачную религию.

Орфей. Античный барельеф

Плерома по Валентину, иллюстрация из «Истории гностицизма» французского автора Жака Маттера, 1843 год

Гностицизм, по-своему перетолковывая учение об Эоне-Космосе и Новый Завет, говорит уже об исхождении от первого Эона других эонов как духовных сущностей, совокупность которых он называет Плеромой (др. — греч. πλήρωμα — «наполнение, полнота, множество»). Гностик Валентин, фрагменты из сочинений которого и высказывания сохранились только в трудах Святого Иринея Лионского и Климента Александрийского, уже насчитывает тридцать эонов, выделяя первые восемь — Огдоаду. Последняя поочередно выражается посредством эманаций: так, в начале существовала первая диада: Глубина (Βυθός) и Молчание (Σιγή); от них произошла вторая: Ум (Νοΰς) или Отец (Πᾰτήρ) и Истина (Ἀλήθεια). Возникшая тетрада произвела: Слово (Λόγος) и Жизнь (Ζωή), Человека (Ἀνθρωπος) и Церковь (Ἐϰϰλησία). Эти четыре пары (сизигии): Глубина и Молчание, Ум и Истина, Слово и Жизнь, Человек и Церковь, составляют совершенную первую осьмерицу — огдоаду (ὀϰτάδος), которая, не из недостатка или потребности, а по избытку внутреннего довольства и для нового прославления Первоотца, производит еще 22 эона: Слово и Жизнь порождают декаду (δεϰάδος) — 10 эонов, а Человек и Церковь додекаду (δωδεϰάς, δωδεϰάδος) — 12 эонов. Сумма всех тридцати эонов, как выше уже говорилось, образует проявленную полноту абсолютного бытия — Плерому. Интересно, что у Валентина Плерома играет роль определенного средостения между божественным миром и нашим земным пристанищем.

Символическое изображение солнечного демиурга

Тридцатый и последний эон София образует темную (страстную) проекцию, вышедшую за пределы Плеромы и создавшую Ахамот (Ireneus, Contra Haer. IV.1). Она содержала в себе страх и печаль, плач которой сгустился в материальную субстанцию. Именно ради Ахамот покинул Плерому Иисус Христос. Поэтому Христос жених, а невеста его Ахамот. Но еще до нисхождения Христа Ахамот породила Демиурга, произведшего и возглавившего эонов-архангелов (Ireneus, Contra Haer. V.1). Однако Демиург пребывал в неведении относительно высших эонов Плеромы, почитая себя единственным Богом. Между тем, Ахамот фактически помогала своему сыну Демиургу. Из ее ужаса произошла земля, из страха — вода, а из печали — воздух. Дьявол или «миродержитель» (Космократор) является начальником нашей земли. Демиург создал человека земного, но дух в него вошел от Ахамот. В конце концов, мир же сгорит в огне и вещество обратится в ничто (Ireneus, Contra Haer. VII.1).

Солнечное божество Митра

Фракийский бог Митра Бата

Система мироустройства по гностику Валентину