Книга величиной в жизнь. Связка историко-философических очерков

И еще одна откровенная параллель с мандеизмом. Исследуя влияние докетического гнозиса на апокрифические Деяния апостолов, черты которого обнаруживаются и в Герметическом Корпусе, Андре-Жан Фестюжьер приводит большой отрывок из Деяний Иоанна, анафематствованных на Седьмом Вселенском Соборе, созванном императрицей Ириной и прошедшем в 787 году под председательством Константинопольского патриарха Тарасия и легатов папы Римского Адриана II-го. В вышеуказанном отрывке, процитированном нами в тексте книги «Неведомый Бог и Гнозис» и, несомненно, написанном в духе ереси докетизма, говорится о световидном кресте или кресте света, известном нам из произведений и обрядов иоаннитов-мандеев (одним из главных атрибутов их богослужений; он же — хоругвь света), что одинаково свидетельствует в пользу связей между «христианизированными» гностиками и мандеями, главная община которых находилась на территории Месопотамии. На самом деле, Деяния Иоанна очень древний апокриф: специалисты его датируют серединой, от силы второй половиной II-го столетия нашей эры. Тем самым его возраст совпадает с распространением докетических представлений в христианской среде и деятельностью гностика Валентина. К тому же считается, что автором этих деяний был египтянин, слабо знакомый с топографией и городами Малой Азии, в которой проповедовал Святой Иоанн Богослов. Сам период с местом появления деяний и авторство их уже говорят о том, что они могли испытать влияние как мандеев, так и иудео-христианских сект гностической направленности. Впрочем, уже упоминаемые крест света и откровенный докетизм произведения делают недвусмысленную аллюзию на это. Нам остается лишь надеяться, что новые исследования в области новозаветных апокрифов смогут лучше обосновать наши смелые предположения, возникшие в ходе работы над переводом этого замечательного исследования Андре-Жана Фестюжьера.

Фанес на древнеримском барельефе и Фанес на алхимических гравюрах Марко Понци

Эон в зодиакальном круге и Теллус (Гея) в окружении персонификаций четырёх времен года, греко-римская мозаика, III век н. э.

Теперь нам все же необходимо обратиться к Фанесу или Фанету, таинственному божеству эллинской и эллинистической традиции, о котором нам сообщает Андре-Жан Фестюжьер. Дело в том, что Фанес есть первое известное божество греко-римской мифологии и, следовательно, первый демиург. И он появился на свет из мирового яйца. В своем Комментарии к Тимею (Procl. in Tim. 30 с, d; I 429, 26 D.; ср. Suid. Phanes.) философ Прокл отмечает: «Эрикепай (эманация Фанеса) — бог сильный, мужчина и женщина вместе, — говорит богослов. У него же и крылья прежде всего. Да и к чему много говорить? Если он имел эманацию из первородного Яйца, то этот миф показывает, что он — первое живое существо, если следует сохранить аналогию. В самом деле, как Яйцо предвосхитило зародышевое начало живого существа, так и тайный распорядок единовидно облегает все умопостигаемое, и, как живое существо имеет раздельно то, что было в зародышевом виде в Яйце, так и этот бог, очевидно, выставляет на вид неизреченное и непостижимое из первых причин» (цитировано по изданию: Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. Издательство «Мысль», М.: 1993 год). Но как только мы говорим об изначальной эманации, так у нас уже сразу речь идет о триаде и последующих триадах: «Мы не можем входить здесь в анализ всех этих источников, потому что достижение полной ясности в этих вопросах требует довольно пространных аргументов. Мы только укажем, что указанные две методологические триады (отец, потенция и ум; умопостигаемое, умозрительное и умопостигаемо-умозрительное) применяются рапсодической теогонией решительно везде. Так, с этим совпадает прежде всего триада Фанет, Эрикепай и Метис. В Метис можно наметить тоже такую же триаду. После этой основной триады: Фанет, Эрикепай и Метис — следуют триады других богов, из каковых триад наиболее ясной является, кажется, триада Урана, Кроноса и Зевса. Метис (совет) в области чистого ума есть наиболее оформленное живое. Фанет — это первый очерк, самая структура ума; Эрикепай наполняет ум творчеством, заливает умной материей; Метис возвращает эту материю ума к ее первообразу, Фанету, и тем достигает полного оформления „живого-в-себе“, т. е. живого ума. То же и далее» (приводится по вышеуказанному источнику). И далее суть первой триады нам растолковывает уже выдающийся Прокл Диадох (Procl. in Tim. 28с [I 312, 5D.]), (Метис):

«Качество отца выше качества творца. Поэтому в средних [чинах], хотя они и оба по обеим сторонам, но отец больше является первым, ибо он — предел отцовской бездны и источник умозрительного. Творец является больше вторым, ибо он — монада всей демиургии. Отсюда, по моему мнению, первый называется Советом (Metis), а второй — Πромыслителем (Metietes); первый зрится, а второй зрит; первый поглощается, а второй пользуется потенцией первого; и чем первый является в умопостигаемом, тем второй — в умозрительном, ибо первый есть предел умопостигаемых, а второй — предел умозрительных богов. И о первом Орфей: