Книга вторая. Как я был волком

Дядя Люсик взял второй меч, Тома и ученица — ножи. С неимоверным удовольствием Тома разрезала на части вынутый из распавшейся котомки предпоследний корнеплод. Жуя, все расселись вдоль стен, поскольку середину занимала лужа по щиколотку глубиной, которая медленно, но неуклонно увеличивалась. Останки Гиббона, которые я думал здесь обнаружить, Юлиан скинул в расщелину сразу, как спустился.

Настало время обмена информацией. Дядя Люсик положил руку на плечо девочки:

— Знакомьтесь: царевна Кристина Есенина, четырнадцать зим, средняя дочь цариссы Есении. Старшая уже окончила школу, младшая пока не доросла.

При слове «школа» он погрустнел.

— Моя мама — царисса рудничных шахт, — в обязательном порядке осведомила девочка.

— Меня вы знаете, просто дядя Люсик, еще папринций по титулу и уже не распорядитель по профессии.

Его взгляд проскочил через меня, с намеком упершись в Тому. В присутствии посторонней я и он были не знакомы. В школе я был девочкой, здесь предстал в образе крепкого парня, высокого и мускулистого.

Вообще, зря мы стремились заполучить свою школьную одежду и доспехи. Не влезли бы. Оба. Разница в том, что я раздался вверх и вширь, а Тома вперед повыше живота и назад пониже. Теперь никто бы не перепутал.

— Представь своих спутников, — осторожно попросил Тому папринций.

Кристина прижалась к нему, донесся шепот:

— Так похож на Чапу. — Ее лицо качнулось в мою сторону. — Только грубый и голос другой.

Я сдержался, чтоб не улыбнуться. Дядя Люсик озвучил мысль громко:

— Молодой человек очень похож на ангела Чапу из школы.

— Ему все так говорят. — Тома спрятала усмешку за изрядно поеденной молью солидностью, спешно вытащенной из многие месяцы ненужного хлама — здесь она царевна все-таки, а не хвост моржовый. Нужно помнить и соответствовать. — Вот и я назвала его Чапой.

— Разве это мужское имя? — Ресницы девочки изумленно хлопнули, ладони накрыли щеки с приоткрывшимся ртом.

— Прозвища пола не имеют, — сказала Тома, опередив меня и папринция. — Вот неряха — он или она?

Продолжения не потребовалось.

— А это Юлиан, — представила Тома последнего члена команды.

Парень скромно кивнул. Кристинин взор попорхал по его выпуклым кубикам пресса, по невероятным пластинам груди, по роскошной свалявшейся гриве, с которой все еще текло, и она уточнила главное, пока упущенное:

— Они кто?

Дядя Люсик замер. Главный вопрос. От того, как справимся, зависит будущее. Убрать свидетеля — вариант только для маньяков.

Опустив взгляд, Тома объявила:

— Мои невесторы.

— А они не…

Девочка наслышана о причале. Мы неподалеку. К тому же, явились голыми. Она жаждала любого объяснения, только бы не услышать страшное слово «черти», которое ее губы не могли даже выговорить.

— Местные, — успокоила Тома.

Дядя Люсик задумчиво скреб щеку, заросшую курчавой сединой:

— Слишком легко бросила слово «невесторы». Знаешь все, что к нему прилагается?

Позвоночник Томы совершил невероятное, выпрямившись от удивления больше, чем от долгих упражнений.

— П-прилагается? — с неожиданным заиканием повторила она.

— Ясно, — серьезно проговорил дядя Люсик. — Думала, как у н… вас. У ангелов.

— У ангелов не так? — Мелко заморгавшую Кристину просто распирало от нового и разного, нахлынувшего в таком количестве. — Но невесторы — это же здорово!

— Это уйма прав и обязанностей, — хмуро сказал дядя Люсик. — Произнеся это слово, ввергаешься в необратимую череду последствий.

Настала Томина очередь хлопать глазами.

— Каких?

Она начала понимать, что раньше чего-то не понимала.

— Как только слово выйдет в мир, завертится не зависящая от тебя машина семейного права. — Казалось, папринций забыл пальцы на щеке, продолжавшие протирать ее чуть не насквозь. Мысли при этом находились далеко и обратно не спешили. — Высокие инстанции начнут готовить необходимые процессу события. Для начала тебе придется расстаться с Чапой и Юлианом на длительный срок.

— Зачем?

— Их надо отправить на обучение.

— Чему?!

— Куда? — одновременно втиснул я.

— В невесторий! — радостно подсказала ученица.

— Обучению чему? — настояла на своем Тома.

— Быть правильным мужем, — объяснила Кристина. Весь ее облик сообщал, что в данном вопросе лучше нее специалиста не найти. — Научат этике, душевнике, радологии, искусству ловиласки, физике, способам утешения… Без невестория никак. Зачем тебе глупый неумеха, с которым не только хорошую вотчину не приобретешь, но и свою потеряешь?

Тома развела руками.

— У меня нет вотчины.

— Если определили в школу — есть шанс, что будет.

Папринций кивнул, одобряя логику девочки. Тома временно онемела, улетев в лабиринт грез, поперек которого грохотал бульдозер фактов. Юлиан с любопытным беспокойством ерзал, переводя взгляд с одного говорящего на другого.

— Где находится этот невесторий? — вернулся я к своему замыленному вопросу.

— Отделение сестыря, — сказал дядя Люсик. — Недалеко от ее вотчины.

Девочка, на которую указали, радостно кивнула:

— Всего день пути. Можно в гости ходить. — Она надула губки. — Если бы пускали.

Ее пальцы принялись накручивать свисавшие на плечи темные кудряшки.

— Расскажите тогда, что такое сестырь, — попросил я.