Книга Z. Глазами военных, мирных, волонтёров. Том 1

Украина же проделала огромную работу. Те ВСУшники, с которыми я сталкивался на Донбассе в 2014 году, тоже особо не понимали целей войны. За восемь лет там произошли большие изменения. Да, в их армейской структуре много схожих с нашими проблем. Но у них выросло новое поколение молодых и идейных военных. Они понимают, зачем они здесь воюют. Более того, они довольно быстро поняли, что могут воевать с нами на равных.

Самое главное, что я понял за всю Киевскую операцию: у нас есть всего два тактических приёма. Первый — это движение маршевыми колоннами (которые разбивают всегда и везде), а второй — штурм в лоб. Всего, что описывают в учебниках по тактике, всех этих охватов и манёвров, я вообще нигде не видел. Сложные многоэтапные операции мы были бы рады проводить, да не умеем. Люди понимают, что в лоб штурмовать не надо, но как сделать по-другому, они не знают. Короче, к своим 27 годам я начал понимать, почему мы так проебали в 1941 году. Но за 1941 следует 1943. И за 2022 годом неизбежно наступит год, когда мы научимся воевать.

Теперь вы представляете, в каком режиме я жил, пока нас не вывели из-под Киева. Было это 31 марта 2022. Подразделение перебросили в Россию, зарплату выдали наличными и в долларах. В маленьком приграничном городе не было обменника, который бы работал ночью. Безумно хотелось жрать. Пришлось звонить маме и одалживать у неё пару тысяч рублей на карту. Пацаны вокруг ржали: «Ебать ты русский наёмник». Вот так я сходил под Киев.

Фото Дмитрия Плотникова.

КАК КОМАРИК УКУСИТ Кира, парамедик, участница ТЫЛ-22

Родилась я в Красном Луче под Луганском в 1994 году и росла там. Я никогда не была патриоткой Украины, хотя прожила там достаточно долго. С детства думала, что было бы здорово, если бы Луганская область присоединилась к России. Мысли материальны, как оказалось.

К началу войны мне было 19 лет. Я тогда училась в колледже, работала на заправке, потом официанткой. Металась от работы к работе.

Я с детства испытываю особый трепет перед анатомией человека. Уколы я ставила с детства. Однажды бабушке стало не очень хорошо, а женщина-доктор, наблюдавшая её, была очень далеко, и было очень поздно. Так что бабушка попросила меня. Когда я её уколола, она сказала, мол, как здорово, ничего не почувствовала. И уже когда я стала старше и ставила уколы в том числе сама себе, то поняла, что да, то ли рука лёгкая, то ли я всё правильно делаю.

Медицинского образования у меня нет, это достаточно сложно; соответственно, я решила для себя, что какие-то вещи буду изучать самостоятельно. Когда началась война, у меня уже была база. У меня был преподаватель по гражданской обороне, который в открытую говорил, что наше поколение застанет что-то грандиозное, мол, ждите, всё у вас будет; и давал знания, которые пригодились бы в случае войны, включая первую помощь. Очень интересный, глубокий человек с богатым опытом, служил на Байконуре, а на пенсии пошёл преподавать детям гражданскую оборону и первую помощь. Благодаря ему я многое могла делать уже просто на автопилоте. Человек замечательно умел вложить в голову что-то людям, даже очень далёким от темы. Плюс самообразование — уже после начала войны я начала больше интересоваться некоторыми вопросами, потому что есть, например, специфические виды ранений, про которые в школе на уроке гражданской обороны никто не расскажет. К тому же я сталкиваюсь с какими-то нестандартными ситуациями просто на месте.

Уже в конце 2013 все ожидали «автобусы дружбы» с нациками по аналогии с «поездами дружбы» в Крыму[43]. У меня тогда было много друзей в дорожно-патрульной службе, среди участковых, и я слушала рассказы о том, как милиционеры после майдана выбирались из Киева. В принципе, я уже тогда догадывалась, что что-то идёт не так. И как-то раз мы сидели, разговаривали, и прозвучала фраза: «Всё, началась гражданская война». И я подумала тогда: какой бред, ну, кто-то там скачет, у них какая-то типа революция. И вот, совсем немного времени проходит, и начинается осада Славянска, первые налёты на Луганск.

И я понимаю, что да, человек был прав.