Книга Z. Глазами военных, мирных, волонтёров. Том 1

С этого момента я понял, что про гуманитарку рано или поздно всё-таки придётся обстоятельно поговорить: эта сфера жизни окутана слишком большим количеством суеверий, мифов и наивных представлений.

Сразу оговорюсь — гуманитарка делится на два слабо пересекающиеся между собой потока. Первый и правда насквозь государственный. Ресурсов там навалом, акции масштабнее, но при этом результат, скажем так, не такой адресный. Но когда надо купить в какую-то часть десяток автомобилей и сотню масксетей, это логичный вариант.

Но существует гуманитарна подлинно народная. Она организуется по принципу «собрались три мужика и скинулись». Опционально мужики (и бабы) могут бросить клич по чатикам с друзьями или своим группам в соцсетях. В любом случае, денег будет, конечно, куда меньше, чем у больших организаций. Не будет официальной бумажки хотя это тоже опционально, временами для сокращения продолжительности общения на блокпостах эти три мужика договариваются с какой-нибудь региональной организацией, которая выписывает им перечень груза и ставит печать. Но частью этой организации народные гуманитарщики объективно не являются. Это обычные семейные люди, которые ходят на работу, занимаются своими делами и возят гуманитарку в свободное время, набирая под неё отпуска и отгулы.

Всё это диктует образ действия. Если крупные гуманитарщики работают с комбатами и полковниками, то народные — с лейтенантами, сержантами и даже конкретными бойцами. Это позволяет действовать адресно, закрывать потребности на низовом уровне, точечно решать те вопросы, за которыми более серьёзные ребята недосмотрели как раз ввиду своих размеров и размаха деятельности.

***

Я начал заниматься гуманитаркой, можно сказать, случайно. В конце 2014 года война на Донбассе уже вовсю шла. Мой хороший друг Егор, широко известный в узких кругах Сети под псевдонимом Асбранд Хагалль, очень переживал за наших и думал, как бы им помочь. В итоге он анонсировал гуманитарную поездку на Донбасс и нашёл под это дело отзывчивого и добродушного, но в целом легкомысленного человека по имени Лёша.

Лёша хорошо разбирался в автомобилях и их ремонте. Любимой его маркой машины в те годы была «некроБМВ» — машина, собранная из хлама и поставленная на колёса. Поэтому с умением отыскивать подходящие детали и ковыряться в автомобиле у него всё было отлично. А помимо БМВ у Леши ещё имелись старые «Жигули», которые было совсем не жалко в случае чего, — истории о том, как в зоне боевых действий легко и непринуждённо отжимали тачки, не были для нас секретом.

Поначалу я, как человек осторожный, испытывал по поводу поездки некоторый скепсис. Но с каждым днём червячок сомнения подтачивал ту линию поведения, которую подсказывал здравый смысл. «Асбранд и Лёша побывают на Донбассе в разгар всей движухи, а ты так и будешь сидеть тут, как лох!» — говорил мне внутренний голос.

И я присоединился к парням. Оставался только вопрос, кому именно везти гуманитарку. Тогда, в 2014 году, я потихоньку админил сообщество «Типичный милитарист» в ВК, там было где-то около 50 тысяч человек. Я решил найти получателей гуманитарки, просто кинув клич на главной странице группы.

Довольно быстро в комментариях нашёлся ополченец, вызывающий доверие. Им оказался совсем молодой, лет двадцати, парень с позывным Кеша. Он находился в отпуске в Москве и планировал сразу после Нового года вернуться обратно в ЛНР. Мы решили, что мы закупим всяких ништяков его подразделению и отвезём их на машине в Луганск, заодно и Кешу к своим докинем. Выезд запланировали на 1 января 2015.

Мы встретились в «Бургер Кинге» на Тульской — я, Асбранд, который был мотором всей за теи, владелец «Жигулей» Лёша и ополченец Кеша Мы начали обсуждать, какое именно снаряжение нужно закупить. Сошлись на том, что нужны десять ремённо-плечевых систем (уже не помню, каких точно), подсумки под пулемётные короба и хорошие консервы на десять тысяч рублей.

Потом начали обдумывать маршрут въезда в ЛНР, путь до заставы, где мы должны были всё оставить, и развлекательную программу — Кеша обещал показать сожжённую бронетехнику. Лёша, друг Асбранда, который ехал за компанию с ним, сначала непонимающе всё это слушал, а потом уточнил у нас с офигевшим видом:

— Мы на войну, что ли, едем?

Мы успокоили Лёшу и объяснили, что мы едем не на «войну-войну», а, можно сказать, в тыловой район зоны боевых действий. Заезжать на передок опасно и глупо, потому что мы так помешаем в первую очередь своим. В теории может, конечно, что-то прилететь, можно наткнуться на ДРГ, но мы с Кешей оценивали эту вероятность как незначительную.

Недоверчиво посмотрев на нас, Лёша всё же согласился с этими доводами. Подумав, он на всякий случай спросил:

— А мы, кстати, за кого вообще?

Упрекать в чём-то Лёшу глупо: в 2014-м конфликт хоть и не сходил с экранов телевизоров, но всё равно казался чем-то невообразимо далёким. Если человек не интересовался по-литотой, он мог толком даже не понимать, кто с кем воюет, не говоря уже о том, почему.