Книга жёлтой росомахи

– Чего встал?! – вдруг кто-то гаркнул над ухом Лёни. Он вздрогнул: в зале был небольшой шумок от шелеста одежды и бормотания людей, и этот возглас был слишком громким на этом фоне. Громкоголосым оказался маленький мужичок с быстрыми чёрными глазкам.

– Откуда вы все взялись, ведь секунду назад заходил сюда и никого здесь не было, – удивлённо произнёс Леонид.

– Ты, знать, заходил через створку реальности, а не во врата непроявленного мира.

– Так ворота одни и те же.

– Те же, да не те. Так и в жизни. Несведущий смотрит – и ноль. А посвящённый – видит.

– Как всё сложно. Куда ящик ставить?

– Оставь возле ворот – заберут.

– Значит, готовите панцирные перья для крыльев? Сколько их надо?

– Несколько миллионов.

– Если по одному собирать, так можно вечность этим заниматься.

– Во-первых, таких ангаров несметное количество. Во-вторых, уже собрано большинство. А в-третьих, время здесь идёт по-другому и вся вечность у нас в запасе, и мы никуда не опаздываем, не торопимся. И, вместе с тем, поспешаем, ибо время битвы уже скоро.

– Какой битвы? Типа, между Землёй и Небом – война?

– Ты, видно, только что попал в этот слой?

– Да.

– Битва за Землю и битва на Земле идут постоянно. В Верхнем и Нижнем мирах стражи стран, народов, разных цивилизаций рвут друг друга всё время. А на Земле идут войны, одни страны завоёвывают другие, одни народы порабощают другие, одни цивилизации гибнут, другие воцаряются. И на Земле всё время гибнут люди, льётся кровь, а это лишь отражение того, что в Верхнем мире стражи бьются насмерть.

Вот и сейчас пришёл час битвы. Стражи Востока сцепились со стражами Запада. Кто победит наверху, та власть и воцарится на Земле.

– Вот бы увидеть этот бой!

– Ты, наверное, увидишь, если твой куратор не будет против.

– Нет у меня куратора.

– Странно. Проводник должен был быть с тобой с первого мига, как ты здесь оказался.

– А может он – полупроводник, на полставки, – усмехнулся Доброхотов. – Ладно, пойду я, а то, может быть, он меня за воротами поджидает.

Леонид вышел на улицу и вдруг увидел своего одноклассника – они с ним дружили до окончания школы, а потом судьба раскидала их по стране и больше друзья не виделись. Лёня знал, что Виталик служит на подлодке на Тихоокеанском флоте. Друг выглядел также, как и в 10 классе: крепкосложенный брюнет с большими чёрными глазищами. На нём были синий костюм и белая рубашка.

– Виталька! Привет! Ты как здесь?

– Вот ты где! – радостно крикнул друг. – Ты же не должен был тут оказаться. Я тебя не здесь искал. Извини, что опоздал, не встретил.

– Что значит – не встретил? Ты что ли, мой куратор?

– Да, куратор, гид, проводник, попечитель – зови как хочешь.

– Ты здесь уже, значит, давно, раз можешь быть гидом?

– Да, восемь лет.

– То-то ты мне последние годы снишься часто. Ну веди меня, Сусанин-герой, по закоулкам этого мира.

– Всё-таки я не понял – почему ты здесь. Твоё время ещё не пришло. Не чувствую я Намерения Свыше провести тебя по всем мирам. А если нет Намерения, то у меня нет силы провести тебя. Опустить на дно, где «скрежет зубовный» и поднять до вершин, где Всё и Вся сливается с Абсолютом в единой песне Любви. По уму я должен был показать тебе всю жизнь твоей души со времён оных. Ты должен был понять где ошибался, грешил, а где был прав. Через какое-то время, по твоему желанию, конечно, ты решил бы воплотиться, чтобы приобрести необходимый опыт или выполнить какую-то возложенную на тебя миссию. Впрочем, это всё общие места, если ты читал эзотерическую литературу, то должен это знать. Но я не могу тебя ни поднять, ни опустить – ты как будто прикован к этому слою. Значит, ты не умер, ведь сюда можно и во сне попасть. Не понятно почему ты так долго здесь торчишь.

– Я чешуйки для демиурга очищал. И мечтаю увидеть последнюю битву.

– А! Вот и разгадка! Значит, ты один из немногих непосвящённых, кто должен её увидеть. Я тебе помогу. Она вот-вот начнётся.

– Что, и кольчуга демиурга уже готова?

– Конечно, время здесь вещь относительная. Если надо – тормозит, если надо – ускоряет ход. Идём.

Они прошли мимо гаражей, ангаров, завернули за административное здание и … провалились в белую бездну.

Лёня перестал ощущать пространство: где верх, где низ было не понять. То ли он летел, то ли он висел в ослепительной белой вате. Звук исчез, и тишина стала такой плотной, что обрела вдруг запах – терпкий и бодрящий запах апельсинов. Лёня был близок к состоянию паники. Раздался голос Виталика и за него Доброхотов ухватился, как утопающий за соломинку. Голос становился громче, но интонации оставались прежние – тёплые, ободряющие. Это помогло Лёне «ощутить почву под ногами», то есть почувствовать уверенность в себе. Сначала он не разбирал слов, но потом – по мере повышения громкости – начал понимать их смысл.

Виталий тоном доброго учителя разъяснял другу то, что никак не могло уложиться в Лёниной голове.