Книга живых

«Конечно, Суперхан впитал все правила и порядки советской номенклатуры, и это понимание стало частью его личности. Не только родовые отношения наложили на нее отпечаток, но годы партийно-хозяйственной работы тоже. А как иначе? Ну а советская бюрократия берет многое из той, царско-византийской, России. Хотя, конечно, решающую роль в формировании облика государства под названием СССР сыграл Сталин. Да, Сталин. Мы уже почти сотню лет то восхваляем, то проклинаем его. А почему? Да потому, что он так сколотил эту конструкцию, что она действует по сей день. Несмотря на все бури и перипетии истории. Кто-то из писателей-классиков сказал: “Все мы вышли из гоголевской шинели”. А я бы добавил: все наши политики вышли из шинели Сталина.

И Суперхан многое понял тогда. И тогда, когда строили металлургический комбинат. И тогда, когда подавляли голодный бунт рабочих на этой стройке века. Он многое понял. А я? Я тоже понял другое — что ничего страшнее советской власти не было в России никогда за всю ее историю. Почему? Да потому, что все диктатуры — ничто по сравнению с советским тоталитаризмом. Он требовал, чтобы люди не только жили, работали, но и думали одинаково».

Он вернулся в кабинет таким же задумчивым, каким и вышел из него. Снова разложил на столе страницы, испещренные почерком Амантая. И углубился в чтение:

«…Вся жизнь номенклатуры в СССР была построена на лжи. Суперхану очень хотелось попасть в верхушку, и для этого требовались не только успехи в работе, что само собой разумеется, но и личные симпатии вождей. В сущности, они, эти личные симпатии, и определили его карьерный взлет. Ему покровительствовал Кунаев: они оба были металлургами, прошли одну школу. И из Караганды он перебрался в Алма-Ату.

На посту секретаря ЦК Суперхан впервые увидел экономическую мощь Казахстана. Он начал свою работу с того, что принялся объезжать, так сказать, вверенные ему владения. Он увидел масштаб экономики и одновременно масштаб проблем этой экономики. Я думаю, он начал понимать, что в тот момент, когда стартовала новая техническая революция, экономика СССР с ее административной системой уже отставала. Надо понимать, что в этот период, когда подходила к концу эпоха Брежнева, а с ним и Кунаева, обострялась и борьба за власть. Каждый клан стремился выдвинуть на высокий пост своего человека. И тут Суперхану, чтобы пробиться, пришлось действовать оружием из арсенала родовых отношений, ведь он понимал, что никакие его заслуги не будут приняты во внимание при дележе власти. Тут может помочь только родство. Кровное. Или хотя бы духовное. И он сделал гениальный ход — написал письмо Кунаеву, в котором клялся ему в верности и называл себя “сыном”. Сердце Кунаева, не имевшего собственных детей, было растоплено. И вот Суперхан — уже практически второй человек в республике. В сорок с небольшим. А его соперники остались с носом. Они включились в борьбу, нашли на него компромат. Раскрутилось дело о взяточнике, близком товарище и друге Суперхана, одном из республиканских министров. Но зацепиться не удалось…»