Книги и короли (СИ)

Квартет ограничился почтительными кивками, вернувшись к солнечным ваннам, и Его Императорское Величество прислонился к уцелевшей части балюстрады, поглядывая на четверых путников как на старых верных друзей.

— Милорд, — неловко позвал он Мигеля, и тот с интересом повернулся к нему. — О, это было заметно с первых минут, — улыбнулся император, — но только прибавило вопросов…

— Иногда лучше оставить что-то летописцам и менестрелям, — лукаво прищурился наемник.

Император легко согласился и кивнул:

— Оставим. Но ваши вопросы, полагаю, бардов не заинтересуют… У вас есть возможность спрашивать.

Друзья помолчали, взвешивая предложенное. Было заманчиво — так почему бы и нет?..

Первым начал Юджин.

— Сардиар Лас, — сбивчивее, чем хотелось бы, заговорил он. — Маг, ровесник примерно вам… Он был в подземельях. Ничего не известно?

Император печально покачал головой. Ему не хотелось бы разочаровывать этого парня, но, увы…

— Подземелья под крылом изменника обрушились, потому что держались на его колдовстве. Мне жаль.

Юджин сглотнул. Он и не ожидал ничего другого: сам вчера облазил и просмотрел магическим взглядом все, до чего смог дотянуться. Ничего и никого, хоть отдаленно напоминающего великого мага.

Как всегда, мастер…

Эверард зашевелился и поднял голову.

— А что случилось с той девушкой? Ее силы и почти всю жизненную энергию исчерпали.

Это было необычно. Клирик спрашивал сухо, как всегда интересовался жизнью раненного, если ему приходилось побыть целителем, но все-таки — спрашивал…

— Ее поместили в комнату под наблюдение лекаря, но… Несчастная выбросилась из окна, — развел император руками.

— О.

Помолчали.

— А та хорошенькая рабыня… — начал было Мигель, и квартет рассмеялся, и фыркнул даже император. Разговор возвращался в прежнее русло.

Друзья рассказали ему о встрече с королем Рогаром, и, хотя они открыто об этом и не говорили, по пытливому взгляду Величества было понятно, что он догадался, кем его дальнему родственнику приходится Хьюго.

В разговорах провели почти два дня. Венценосный охотно передал квартету несколько книг и карт, сам написал порядочно бумаг, некоторые — лично для Рогара Эриона, просил передать ему в руки. Верить, что Альрин теперь полностью в руках его юного сына, император отказывался, и, как заметил Мигель, совершенно не без оснований.

Теперь, по прошествии некоторого времени и повидавшись с королем лично, наемник начал предполагать, что гадалка не просто служит глазами Его экс-Величества: скорее уж, она передает его волю тем, кому нужно, и те действуют согласно этим указаниям… Иначе никак не объяснишь. А значит, от престола Рогар и не думал отказываться.

Поговорив с императором, друзья только уверились в этом. Становилось интересно — однако с той точки зрения, что квартету следовало постараться не впутаться ни в одну из внутрисемейных разборок.

И вот, как раз тогда, когда рабы-мастера добрались до починки балкона, квартет решил трогаться в обратный путь. Собрали их быстро — что может понадобиться четверым путникам? — и проводили без лишних почестей. Жители Империи все еще относились к магам на грани неприязни и животного ужаса, от случая к случаю разнилась лишь пропорция. А после произошедшего все стало только хуже, и теперь можно быть уверенным, что колдовство не будет процветать здесь еще многие десятилетия.

Они выехали ранним утром, как и делали обычно. У седел по сумке, наполненной дорожной провизией, фляги — с лучшим вином и чистой водой.

Эверард вез бумаги и книги, и, кроме того, Хьюго получил в подарок легкий и прочный клинок. Великолепная сталь, заточка, заслуживающая научиться искусством, навершие скромное и без изысков — целее будет, пусть обладатель и сам вор. Да еще Мигелю шепнули на ухо, что ему будут рады при дворе, не заладься что-нибудь у него на родине — и наемник с удивлением обнаружил, что рад этому приглашению куда больше, чем ожидал. Юджину отдали все вещи, которые могли бы принадлежать Сару Ласу — дорожный сундук, кольцо без украшений и обломок антимагической цепи.

Вот, пожалуй, и все. Квартет снова отправлялся в путь, и провожал их один только император у неприметных ворот, уводящих в город в обход Верхних Садов. Было свежо и душисто, воздух, еще ночной, ароматный, отдавал этой горечью, как отдает горечью жизнь неприкаянных странников. Прощания и вечные дороги — их удел, а остальное — если доживешь…

Эверард и Хьюго ехали чуть позади Мигеля и Юджина и вполголоса разговаривали. Вроде бы ни о чем — но беседа все сползала на файтера, и наконец рыжий не выдержал и понизил голос еще вполовину, склоняя голову к монаху. Это беспокоило его уже давно, но озвучить это он осмелился только сейчас:

— Ты видел, как он сражался?

Тот кивнул, задумчивым взглядом скользя по широкой спине с перекрещенными ножнами. Удивительные ножны, не истертые за, пожалуй, больше чем десяток лет…

— Он дрался так, как будто был голоден до всего этого. И как будто ему хотелось убивать.