Книги Яакововы

Ежедневно, в течение всей осени прибывают люди, в особенности: из Валахии и Туретчины, а то и из Черновцов, из Ясс, даже из Бухареста. А все по причине Османа – это он привлекает всех побратимов, в первую очередь тех, которые уже перешли в ислам, подданных султана. Эти отличаются от местных, подольских евреев, практически что ничем; чуть более загорелые, живые, их песни кажутся более веселыми, сами они больше готовы танцевать. Некоторые в тюрбанах, как Осман и его большое семейство, другие в меховых штреймлях, у кого-то на головах турецкие фески, а у северных – конфедератки. Дети быстро осваиваются друг с другом – маленькие турки бегают с подолянами вокруг прудов, когда же ударили морозы, катаются по льду. В поселении тесно. Пока что гнездятся в маленьких комнатках с детьми, со всем имуществом, и мерзнут, потому что единственное, чего здесь никогда не хватало, это дров. По утрам маленькие стеклышки в окнах зарастают инеем, который наивно имитирует товары весны: листья, побеги папоротников, цветочные бутоны.

Хаим Копычинецкий распределяет с Османом халупы для приезжих. Хава, которая заботится об их пропитании, раздает одеяла и горшки, показывает, где кухня, а где можно умыться – в конце села имеется даже мыква. Она объясняет, что здесь все едят вместе и вместе готовят. Работа тоже будет общей: женщины займутся шитьем, мужчины – ремонтом домов, поиском и доставкой дров. Молоко полагается только старикам и детям.

Так что женщины стирают, варят, шьют, кормят. Уже родился один ребенок, мальчик, которого назвали Яаковом. Мужчины с утра выходят за деньгами – занимаются торговлей, делами. По вечерам советуются. Несколько подростков исполняют функции иваньской почты – верхом развозят посылки, если нужно – в Каменец, украдкой переходят границу: в Турцию, в Черновцы. Оттуда почта идет дальше.

Другой Хаим, тот, что из Буска, брат Нахмана, привел вчера стадо коз и справедливо расзделил по хижинам – это приносит огромную радость, потому что молока для детей не хватало. Младшие женщины, делегированные на кухню, оставляют самых мелких под присмотром старших детей, которые в одной из халуп устроили нечто, что сами называют "киндергартен".

 

Уже конец ноября, и все в Ивани ожидают приезда Яакова. На турецкую сторону высланы разведчики. Молодые парни засели на высоком берегу реки и тщательно осматривают броды. Поселение в своем праздничности притихло, все приготовлено еще вчера. Дом для Яакова сияет чистотой. На полу из утоптанной глины разложены коврики. На окнах висят снежно-белые занавески.

Наконец-то со стороны реки слышны свисты и крики. Есть.

При въезде в деревню прибывших ожидает Осман из Черновцов, радостный и торжественный. Увидав дорогих гостей, своим красивым и мощным голосом он запевает "Dio mio Baruchja…", и мелодию подхватывает взволнованная толпа ожидающих. Процессия, показавшаяся из-за поворота, похожа на турецкий отряд. В средине коляска, и в ней любопытствующие глаза высматривают Яакова, только Яаков – это тот, кто едет первым, на сивом коне, одетый по-турецки, в тюрбане и подбитом мехом голубом плаще с широкими рукавами. У него длинная черная борода, которая прибавляет ему лет. Яаков сходит с коня и прикладывает лоб ко лбу Османа и Хаима, кладет ладони на головах их жен. Осман ведет гостя в самый большой дом: двор убран, вход выложен хвоей. Вот только Яаков указывает на какую-то будку возле дома, старый домик, вылепленный из глины, и говорит, что желает жить сам и где угодно, даже в этой будке во дворе.

- Ты же хахам, - говорит ему Хаим. – Как же ты станешь жить один, да еще в будке?

Только Яаков упирается.

- Буду спать в будке, потому что простак.

Осман не очень-то понимает, но командует, чтобы сарайчик прибрали внутри.

О рукавах священной сорочки Шабтая Цви

 

У Виттель густые локоны цвета осенней травы, сама она высокая и стройная. Голову держит высоко, и она сама себя назначила для прислуживания Яакову. И вот идет она среди домов: гибкая, румяная, рассыпающая шутки. Язычок у нее острый. Поскольку халупа Яакова стоит у них во дворе, она приняла на себя роль стражницы Господа, пока к нему не присоединится его законная супруга Хана с детьми. Но пока что у Виттель имеется монополия на Яакова. Люди постоянно чего-то от него хотят, морочат ему голову, она же их отгоняет, перекрывает доступ в сарай, носит ему туда турецкие печурки. Когда сходятся люди, чтобы поглядеть на дом Господа, Виттель перетряхивает дорожки на ограде и заслоняет собой вход.

- Господин отдыхает. Господин молится. Господин спит. Господь привлекает благословление на Ивань.

Днем все работают, и часто с ними можно видеть Яакова в распахнутой сорочке – ему никогда не бывает холодно – как он размашисто рубит дрова, разгружает повозку и носит мешки с мукой. Только лишь когда стемнеет, собираются получить наставления. Когда-то было так, что мужчины и женщины выслушивали их по отдельности, но в Ивани Господь сразу же завел новые обычаи. Теперь учение положено всем взрослым.