Книги Яакововы

Люди постарше рассаживаются на лавках, молодые на хлебных снопах, один возле другого. Самыми лучшими бывают начала уроков, потому что Яаков всегда начинает с чего-нибудь смешного, отсюда и постоянные взрывы смеха. Яаков любит скабрезные шуточки. Он рассказывает:

- В молодости я как-то прибыл в одно селение, в котором никогда и никто не видел иудея. Заехал на постоялый двор, куда сошлись парни и девицы. Девицы там пряли, а парни рассказывали разные истории. Когда один из них увидел меня, то сразу же начал меня оскорблять и высмеивать. Начал рассказывать, что однажды шли Бог иудейский и Бог христианский, и тот христианский: бах, и дал иудейскому по морде. Это ужасно всех развеселило, они начали над этим хохотать, словно бы это была первосортная шутка, а ведь никакой шуткой не было. Ну а я на это рассказал им, что шли как-то Магомет со святым Петром. Магомет говорит Петру: "Имеется у меня громадное желание тебя по-турецки поиметь". Петру не хотелось, но Магомет был сильным, привязал Петра к дереву и сделал свое. Петр ужасно вопил, что задница у него болит, что примет Магомета как своего святого, лишь бы тот перестал. От этого моего рассказа парням и девкам сделалось как-то не по себе, они опустили глаза, а потом тот, самый воинственный, примирительно обратился ко мне: "Знаешь что, пускай между нами будет мир. Мы не будем наговаривать на твоего Бога, ты – на нашего не наговаривай. Да, и оставь в покое нашего святого Петра".

Мужчины хохочут, женщины опускают глаза, но им нравится, что Яаков, что ни говори, святой и ученый, такой свойский и нос не задирает, и что сам живет в том маленьком сарайчике, ходит в обычной одежде. За это его любят. Особенно, женщины. Правоверные женщины очень самоуверенные и шумные. Им нравится флиртовать, и их радует то, что говорит Яаков: чтобы забыть о турецких обычаях, в соответствии с которыми они обязаны закрытыми по домам. Он говорит, что женщины в Ивани нужны точно так же, как и мужчины, пускай для других вещей, но нужны.

Еще Яаков поучает, что с нынешнего времени уже нет вещей, которые принадлежали бы только лишь кому-то одному; собственных вещей нет. Но если кто в чем нуждается, он должен попросить у того, у кого такая вещь имеется, и он ее получит. Или же, если ему чего-то не хватает, то обувка развалилась то ли сорочка на куски разлезлась, он обязан идти к управляющему Осману или к Хаве, и тот беде поможет.

- Без денег? – восклицает одна из женщин.

А другие ей уже отвечают:

- За красивые глаза…

И вновь раздается смех.

Не все понимают то, что обязаны отдать все свое. Ерухим и Хаим из Варшавы упираются на том, что все это ненадолго, что люди по природе своей жадные, что они будут хотеть слишком многого, что станут торговать тем, что получили за так. Но другие, такие как Нахман и Моше, уже видели, как действует подобная община. Они Яакова поддерживают. Нахман с такой идеей солидарен. Частенько можно видеть, как он ходит по домам и рассуждает:

- Так оно, собственно, и было на свете, по того, как закон стал обязателен для всех. Все было общим, любое добро принадлежало всем, и всем всего хватало, не было слов "не укради" или "не прелюбодействуй". Если бы кто-нибудь так сказал, его никто бы не понял. Спрашивали бы, а что такое "украсть"? А что такое "прелюбодействовать"? И мы обязаны жить именно так, поскольку для нас старый закон уже не обязателен. Пришли трое: Шабтай, Барухия и вот теперь Яаков. Он величайший, он нас спас. Мы должны быть счастливы, что это случилось в нашем поколении. Старый закон уже не дейстителен.

 

Во время Хануки в качестве реликвий Яаков раздает кусочки сорочки Шабтая Цви. Это громадное событие для всей общины. Это та самая сорочка, которую Первый бросил сыну Халеви; Шор за большие деньги выкупил недавно у его внучки в Кракове целых два рукава. Кусочки ткани не больше, чем самый маленький ноготь, тут же попадают в амулеты, в ящички из вишневого дерева, в мешочки и кисеты из кожи, которые вешают на шею. Остальная часть сорочки укладывается в сундуке Османа, она будет принадлежать всем тем, которые еще к ним присоединятся.

О том, как действует прикосновение Яакова

 

Моше из Подгаец, который все знает, сидит среди прядущих женщин в самом тепле. Клубы пахучего дыма поднимаются под деревянный потолок.

- Всем вам известна молитва, говорящая про Элохи, который встретил демона болезни Аштурви, - говорит он. – Это тот, кто привык устраиваться в членах тела у человека и вызывать, что люди болеют. Говорит тогда Элохи демону: "Точно так же, как ты не можешь выпить целого моря, точно так же не можешь больше творить человеку". Яаков, наш Господь, будто Элохи, разговаривает с демоном болезни. Достаточно, если глянет он на него грозным взором, и тот уже удирает.