Читаем Книги, которые читают наши дети, и книги, которые им читать не следует полностью

Девочка видит Ангела в белом одеянии, со строгим лицом: «Ты будешь плясать, – сказал он, – плясать в своих красных башмаках, пока не побледнеешь, не похолодеешь, не высохнешь, как мумия! Ты будешь плясать от ворот до ворот и стучаться в двери тех домов, где живут гордые, тщеславные дети; твой стук будет пугать их! Будешь плясать, плясать!..

– Смилуйся! – вскричала Карен». Но башмаки влекут ее дальше, и она не слышит ответа Ангела. На этом эпизоде следует остановиться подробнее. Грех Карен ужасен, уродлив, но все-таки она ребенок, и то, что она не слышит слов Ангела, – страшно. Андерсен увлекся в этой сказке изображением возмездия за совершенный грех. Милосердие Божие может совершиться только при глубоком, подлинном покаянии, – подчеркивает Андерсен. То, что Карен просит Ангела о милости, еще не раскаяние.

Образ же танцующей девочки, стучащейся в окна к тщеславным и непослушным детям, – это картина в духе произведений Гофмана, такое может привидеться только в страшном сне. Здесь, к сожалению, сказка запугивает тщеславных и гордых детей, чтобы они не были похожи на Карен. Пугать ребенка вредно для его сознания, что уже отмечалось в I части нашей книги. Запугивать же ребенка наказанием за грехи вряд ли целесообразно. Это может отвратить его душу от Церкви.

Одна из последующих сцен не менее ужасна. Карен стучится в дом палача, исповедует ему свой грех, он отрубает ей ноги, и они, танцуя, мчатся по полю отдельно от девочки (!).

(В некоторых сокращенных изданиях сказки эта сцена либо опускается, либо смягчается, но это не изменяет сути сказки. Все равно она может оказаться вредной для детей.)

«Потом палач приделал ей вместо ног деревяшки, дал костыли и выучил ее псалму, который всегда поют грешники. Карен поцеловала руку, державшую топор, и побрела по полю». Эта сцена также может вызвать у детей страх. К тому же сложно будет объяснить им после того, как они прочтут о героине, поцеловавшей «руку, державшую топор», что ее покаяние не глубокое. По Андерсену, Карен наказывает себя, но не раскаивается. Девочка решает идти в храм, считая, что «довольно настрадалась», но ее ноги в красных башмаках пляшут перед входом в церковь, не пуская ее (!). Жуткая картина! Грешник, которому Бог не дает войти в храм покаяться. Вряд ли это полезно для детского сознания.

Следует заметить, что сказка может, вопреки логике повествования, желанию автора, привести к совершенно противоположным результатам. У ребенка вполне может сложиться впечатление, что Бог жесток, в то время как Андерсен писал сказку для того, чтобы подчеркнуть: Господь милосерден, и грешник может покаяться и заслужить прощение, ведь сказка заканчивается покаянием Карен и ее смертью в храме во время богослужения.

Одна из лучших сказок Г.Х. Андерсена – «Снежная королева». Остановимся на некоторых эпизодах сказки.

На пути в царство Снежной королевы Герду ждут испытания, первое из которых оказалось самым сложным. Ее встречает старушка-колдунья, которой давно «хотелось иметь такую миленькую девочку». Она пускает в ход колдовство, и девочка забывает о Кае. Все розы, которые могут напомнить Герде о мальчике, исчезают под землей. Старушка не хочет причинить Герде зла («она не была злою колдуньей»), но при этом она думает прежде всего о себе, а не о девочке, тем менее о Кае, который без Герды пропадет.

Герда попала в место, где нет никаких горестей и треволнений. Но читателя не покидает ощущение неполноты той иллюзии земного счастья, претендующего на вечность, которая создана в цветнике старушки. Цветы в этом мире могут рассказывать только сказку. «Я вижу себя», – недаром говорит один из них. В этом мирке для «я» создано все. Сон вместо жизни, бегство от зла вместо борьбы с ним – вот каков мир старушки.

Его красота обманчива. Но колдовство не всесильно, и в Герде живет какое-то смутное беспокойство, ей кажется, что недостает какого-то цветка, и она видит розу на полях соломенной шляпки колдуньи. (Старушка, оказывается, имеет простую человеческую слабость – забывчивость.) Когда Герда не находит роз, она плачет, слезы падают на землю – и появляется розовый куст. Как только девочка стала прежней, хотя бы на мгновение, – она вышла из подчинения старушки и освободилась от чар. Так страдание, которое старушка пытается изжить в своем мире, побеждает ее колдовство.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)
Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)

Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П.А. Юнгерова (с греческого текста LXX). Юнгеров в отличие от синодального перевода использовал Септуагинту (греческую версию Ветхого Завета, использовавшуюся древними Отцами).* * *Издание в 1868–1875 гг. «синодального» перевода Свящ. Книг Ветхого Завета в Российской Православной Церкви был воспринят неоднозначно. По словам проф. М. И. Богословского († 1915), прежде чем решиться на перевод с еврейского масоретского текста, Святейший Синод долго колебался. «Задержки и колебание в выборе основного текста показывают нам, что знаменитейшие и учёнейшие иерархи, каковы были митрополиты — Евгений Болховитинов († 1837), Филарет Амфитеатров († 1858), Григорий Постников († 1860) и др. ясно понимали, что Русская Церковь русским переводом с еврейского текста отступает от вселенского предания и духа православной Церкви, а потому и противились этому переводу». Этот перевод «своим отличием от церковно-славянского» уже тогда «смущал образованнейших людей» и ставил в затруднительное положение православных миссионеров. Наиболее активно выступал против «синодального» перевода свт. Феофан Затворник († 1894) (см. его статьи: По поводу издания книг Ветхого Завета в русском переводе в «Душепол. Чтении», 1875 г.; Право-слово об издании книг Ветхого Завета в русском переводе в «Дом. Беседе», 1875 г.; О нашем долге держаться перевода LXX толковников в «Душепол. Чтении», 1876 г.; Об употреблении нового перевода ветхозаветных писаний, ibid., 1876 г.; Библия в переводе LXX толковников есть законная наша Библия в «Дом. Беседе», 1876 г.; Решение вопроса о мере употребления еврейского нынешнего текста по указанию церковной практики, ibid., 1876 г.; Какого текста ветхозаветных писаний должно держаться? в «Церк. Вестнике», 1876 г.; О мере православного употребления еврейского нынешнего текста по указанию церковной практики, ibid., 1876 г.). Несмотря на обилие русских переводов с еврейского текста (см. нашу подборку «Переводы с Масоретского»), переводом с текста LXX-ти в рус. научной среде тогда почти никто не занимался. Этот «великий научно-церковный подвиг», — по словам проф. Н. Н. Глубоковского († 1937), — в нач. XX в. был «подъят и энергически осуществлён проф. Казанской Духовной Академии П. А. Юнгеровым († 1921), успевшим выпустить почти весь библейский текст в русском переводе с греческого текста LXX (Кн. Притчей Соломоновых, Казань, 1908 г.; Книги пророков Исайи, Казань, 1909 г., Иеремии и Плач Иеремии, Казань, 1910 г.; Иезекииля, Казань, 1911 г., Даниила, Казань, 1912 г.; 12-ти малых пророков, Казань, 1913 г; Кн. Иова, Казань, 1914 г.; Псалтирь, Казань, 1915 г.; Книги Екклесиаст и Песнь Песней, Казань, 1916 г.; Книга Бытия (гл. I–XXIV). «Правосл. собеседник». Казань, 1917 г.). Свои переводы Юнгеров предварял краткими вводными статьями, в которых рассматривал главным образом филологические проблемы и указывал литературу. Переводы были снабжены подстрочными примечаниями. Октябрьский переворот 1917 г. и лихолетья Гражданской войны помешали ему завершить начатое. В 1921 г. выдающийся русский ученый (знал 14-ть языков), доктор богословия, профессор, почетный гражданин России (1913) умер от голодной смерти… Незабвенный труд великого учёного и сейчас ждёт своего продолжателя…http://biblia.russportal.ru/index.php?id=lxx.jung

Библия , Ветхий Завет

Иудаизм / Православие / Религия / Эзотерика
Андрей Рублев
Андрей Рублев

Давно уже признанная классикой биографического жанра, книга писателя и искусствоведа Валерия Николаевича Сергеева рассказывает о жизненном и творческом пути великого русского иконописца, жившего во второй половине XIV и первой трети XV века. На основании дошедших до нас письменных источников и произведений искусства того времени автор воссоздает картину жизни русского народа, в труднейших исторических условиях создавшего свою культуру и государственность. Всемирно известные произведения Андрея Рублева рассматриваются в неразрывном единстве с высокими нравственными идеалами эпохи. Перед читателем раскрывается мировоззрение православного художника, инока и мыслителя, а также мировоззрение его современников.Новое издание существенно доработано автором и снабжено предисловием, в котором рассказывается о непростой истории создания книги.Рецензенты: доктор искусствоведения Э. С. Смирнова, доктор исторических наук А. Л. ХорошкевичПредисловие — Дмитрия Сергеевича Лихачевазнак информационной продукции 16+

Валерий Николаевич Сергеев

Биографии и Мемуары / Православие / Эзотерика / Документальное