Читаем Книги, которые читают наши дети, и книги, которые им читать не следует полностью

Мать говорит о нем: «Дай-то Бог, чтобы нрав его переменился к лучшему, не то он станет в тягость и себе и нам». Ради этой перемены и отправляется Нильс в путешествие с гусями, но сам он, конечно же, об этом и не догадывается. Впрочем, меняться мальчик начинает сразу же после того, как в наказание за невыполненное обещание и злой нрав он превратился в гнома. От его самоуверенности и наглости

не осталось и следа. Он ощущает себя беспомощным. Но вместе с тем Нильс впервые замечает красоту природы.

Мальчик совершает, наверное, первый в жизни добрый поступок. Он пытается задержать гуся Мортена, собравшегося улететь с дикой стаей, потому что беспокоится о том, что родители расстроятся. Впервые Нильс думает не о себе, а о своих близких. Путешествуя с гусями, мальчик узнает, что такое настоящее страдание (и в мире природы, и в мире людей). Сострадая людям и животным, страдая вместе с ними, Нильс будет меняться.

Но, кроме страдания, Нильс узнает и дружбу, и любовь, и прекрасный мир, который окружает человека. Удивительно в сказке описание танца журавлей на горе Куллаберг: «В нем было что-то дикое, и вместе с тем он будил чувство сладостной тоски. Никто больше не думал о сражениях. Все, кто смотрел на этот танец, и пернатые, и бескрылые, вдруг почувствовали неодолимое желание оторвать от земли свое тяжелое тело, взлететь высоко-высоко, к самым облакам, и устремиться к чему-то неведомому.

Такую тоску по недостижимому, которая тайно живет в каждом существе, звери чувствовали только один раз в году, когда смотрели танец журавлей». Мир природы устремлен к Небу, поэтому он так благотворно влияет на Нильса Хольгерссона.

Мальчик начинает совершать добрые поступки, хотя делает он их поначалу из соображений пользы и выгоды. Так, он помогает гусю Мортену, потому что понимает, что тот – его единственная опора. Но мальчик совершает эти поступки с удовольствием, они приносят ему радость. Нильс как будто становится другим человеком, и сразу меняется отношение к нему окружающих: гусь Мортен помогает ему во всем, птицы и звери восхваляют его подвиги, а дикие гуси выпрашивают для него разрешение вернуться домой и вновь стать человеком.

Но Нильс отказывается от этой возможности. Он жаждет приключений, не задумывается о последствиях своего отказа.

Нильс отличался тем, что ни к кому не был привязан. Он не любил ни отца, ни мать, ни товарищей, ни учителей. Мальчик и помыслить не может о переживаниях родителей. Превратившись в гнома, он предполагает, что они будут показывать его на ярмарке за деньги. Нильс всерьез считает, что родители не любят его, что он для них всего лишь обуза и они будут только рады от него избавиться (!). Прежде чем герой поймет настоящие родительские чувства и осознает, что родители значат для него самого, ему придется пройти через многие испытания.

Взгляд Нильса на мир изменяется после слов вожака гусиной стаи Акки о том, что любой из гусей охотно согласился бы пожертвовать жизнью ради мальчика. Нильса потрясает, что кто-то может ради него отдать свою жизнь, он впервые понимает, что кто-то его любит. «Отныне нельзя было сказать, что Нильс Хольгерссон никого не любит», – замечает автор.

С. Лагерлеф утверждает в своей сказке, что только любовь, добро, сделанное своим ближним, кем бы они ни были: людьми, зверями или птицами, – должно быть нормой человеческой жизни.

К концу путешествия Нильс изменился до неузнаваемости. Он с честью выдержал одно из последних испытаний, отказавшись обменяться участью со студентом и стать человеком. Ведь для этого ему бы пришлось бросить гуся Мортена на произвол судьбы, а ведь «самая большая подлость на свете – это предать товарища».

Глубоко потрясает Нильса история старой крестьянки, пережившей драму материнской любви. Мальчик впервые вспоминает про своих родителей, задумывается об их страданиях: «Подумать только, как тоскуют родители по своим детям! А он и не подозревал об этом. Оказывается, жизнь им становится немила в разлуке с детьми!

А вдруг там, дома, по нему тоскуют так же, как тосковала по своим детям эта старая женщина?

Эта мысль обрадовала его, но он не смел ей поверить. Он не из тех, по кому можно тосковать. Да, конечно, он не такой, но ведь он может стать таким!»

«– Бедняги! – сказал мальчик, обращаясь к портретам. – Ваша мать умерла. Вы бросили ее, и этого уже ничем не поправишь. Но моя мать жива! – повторил он. – Они оба живы – отец и мать!»

Нильс начинает понимать, что родители любят и ждут его таким, какой он есть, – и он должен стать достойным этой любви. Отныне его путь – это путь к отчему дому.

Расставаясь с гусями, Нильс говорит им: «Я ни капельки не раскаиваюсь, что полетел с вами нынче весной». Он увидел мир, свою страну, людей и природу. Заново обрел свой дом и самого себя. «То, чему я научился у вас за это время, дороже всяких сокровищ и золота», – говорит Нильс гусям. Мальчик научился любить, быть милосердным, сострадать, помогать попавшим в беду, защищать слабых, ценить каждое мгновение своей жизни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)
Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)

Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П.А. Юнгерова (с греческого текста LXX). Юнгеров в отличие от синодального перевода использовал Септуагинту (греческую версию Ветхого Завета, использовавшуюся древними Отцами).* * *Издание в 1868–1875 гг. «синодального» перевода Свящ. Книг Ветхого Завета в Российской Православной Церкви был воспринят неоднозначно. По словам проф. М. И. Богословского († 1915), прежде чем решиться на перевод с еврейского масоретского текста, Святейший Синод долго колебался. «Задержки и колебание в выборе основного текста показывают нам, что знаменитейшие и учёнейшие иерархи, каковы были митрополиты — Евгений Болховитинов († 1837), Филарет Амфитеатров († 1858), Григорий Постников († 1860) и др. ясно понимали, что Русская Церковь русским переводом с еврейского текста отступает от вселенского предания и духа православной Церкви, а потому и противились этому переводу». Этот перевод «своим отличием от церковно-славянского» уже тогда «смущал образованнейших людей» и ставил в затруднительное положение православных миссионеров. Наиболее активно выступал против «синодального» перевода свт. Феофан Затворник († 1894) (см. его статьи: По поводу издания книг Ветхого Завета в русском переводе в «Душепол. Чтении», 1875 г.; Право-слово об издании книг Ветхого Завета в русском переводе в «Дом. Беседе», 1875 г.; О нашем долге держаться перевода LXX толковников в «Душепол. Чтении», 1876 г.; Об употреблении нового перевода ветхозаветных писаний, ibid., 1876 г.; Библия в переводе LXX толковников есть законная наша Библия в «Дом. Беседе», 1876 г.; Решение вопроса о мере употребления еврейского нынешнего текста по указанию церковной практики, ibid., 1876 г.; Какого текста ветхозаветных писаний должно держаться? в «Церк. Вестнике», 1876 г.; О мере православного употребления еврейского нынешнего текста по указанию церковной практики, ibid., 1876 г.). Несмотря на обилие русских переводов с еврейского текста (см. нашу подборку «Переводы с Масоретского»), переводом с текста LXX-ти в рус. научной среде тогда почти никто не занимался. Этот «великий научно-церковный подвиг», — по словам проф. Н. Н. Глубоковского († 1937), — в нач. XX в. был «подъят и энергически осуществлён проф. Казанской Духовной Академии П. А. Юнгеровым († 1921), успевшим выпустить почти весь библейский текст в русском переводе с греческого текста LXX (Кн. Притчей Соломоновых, Казань, 1908 г.; Книги пророков Исайи, Казань, 1909 г., Иеремии и Плач Иеремии, Казань, 1910 г.; Иезекииля, Казань, 1911 г., Даниила, Казань, 1912 г.; 12-ти малых пророков, Казань, 1913 г; Кн. Иова, Казань, 1914 г.; Псалтирь, Казань, 1915 г.; Книги Екклесиаст и Песнь Песней, Казань, 1916 г.; Книга Бытия (гл. I–XXIV). «Правосл. собеседник». Казань, 1917 г.). Свои переводы Юнгеров предварял краткими вводными статьями, в которых рассматривал главным образом филологические проблемы и указывал литературу. Переводы были снабжены подстрочными примечаниями. Октябрьский переворот 1917 г. и лихолетья Гражданской войны помешали ему завершить начатое. В 1921 г. выдающийся русский ученый (знал 14-ть языков), доктор богословия, профессор, почетный гражданин России (1913) умер от голодной смерти… Незабвенный труд великого учёного и сейчас ждёт своего продолжателя…http://biblia.russportal.ru/index.php?id=lxx.jung

Библия , Ветхий Завет

Иудаизм / Православие / Религия / Эзотерика
Андрей Рублев
Андрей Рублев

Давно уже признанная классикой биографического жанра, книга писателя и искусствоведа Валерия Николаевича Сергеева рассказывает о жизненном и творческом пути великого русского иконописца, жившего во второй половине XIV и первой трети XV века. На основании дошедших до нас письменных источников и произведений искусства того времени автор воссоздает картину жизни русского народа, в труднейших исторических условиях создавшего свою культуру и государственность. Всемирно известные произведения Андрея Рублева рассматриваются в неразрывном единстве с высокими нравственными идеалами эпохи. Перед читателем раскрывается мировоззрение православного художника, инока и мыслителя, а также мировоззрение его современников.Новое издание существенно доработано автором и снабжено предисловием, в котором рассказывается о непростой истории создания книги.Рецензенты: доктор искусствоведения Э. С. Смирнова, доктор исторических наук А. Л. ХорошкевичПредисловие — Дмитрия Сергеевича Лихачевазнак информационной продукции 16+

Валерий Николаевич Сергеев

Биографии и Мемуары / Православие / Эзотерика / Документальное