Книготорговец из Флоренции

Итак, два типографа, Иоганн из Майнца и Бернардо Ченнини, за 1471-й и 1472-й напечатали во Флоренции пять книг[630]. Однако за этим коротким всплеском последовало затишье. Ченнини ничего больше не печатал по причине убытков, отчасти из-за того, что к выходу его книги появилось еще два издания тех же комментариев к Вергилию (одно в Страсбурге, другое в Венеции). Пытаясь избавиться от долгов, он предлагал своему кредитору-ювелиру нераспроданные экземпляры, а в конечном счете сбыл часть остатков, сорок четыре экземпляра, странствующему торговцу из Ломбардии[631].

Иоганн из Майнца и Бернардо Ченнини были не одиноки – многие печатники испытывали в то время финансовые трудности. Несмотря на появление все новых типографий, производство манускриптов в 1470-м было на подъеме: за этот год в Европе скопировали больше кодексов, чем за какой-либо год в истории. Число выпускаемых манускриптов по-прежнему росло с каждым десятилетием, хотя переход от рукописных книг к печатным стремительно приближался. Уже к 1472-му к северу от Альп печатали больше книг, чем копировали манускриптов[632].

В Италии с увеличением числа типографий предложение превысило спрос. Многие ранние печатники выпускали латинскую классику, а ее рынок был крайне ограниченным, даже притом, что печатные книги стоили гораздо меньше рукописных. То, что Иоганн из Майнца издавал книги на итальянском, очень нехарактерно; языком печатного станка оставалась латынь. Между 1465-м и 1472-м восемьдесят пять процентов отпечатанных в Италии книг было на латыни, а по Европе в целом их доля составляла девяносто один процент[633]. Тому, кто хотел читать на родном языке, приходилось нелегко. До 1472 года напечатали лишь тридцать шесть книг на немецком и тридцать одну – на итальянском, а на французском так и вовсе не вышло еще ни одной[634].

Средний тираж Свейнгейма и Паннарца составлял 275 экземпляров, однако на «Естественную историю» Плиния Старшего или «Жизнь двенадцати цезарей» Светония просто не было столько покупателей, тем более что другие типографы выбрасывали на рынок то же самое. Безусловно, печатные книги были дешевле рукописных, и все равно тома Свейнгейма и Паннарца получались довольно дорогими. Их «Естественная история» 1470 года стоила восемь дукатов, комментарии Фомы Аквинского к Евангелиям – десять, а «Об ораторе» 1469-го – целых шестнадцать дукатов[635] (эквивалент годовой арендной платы за лавку или годового заработка бедного ремесленника). Продажам дорогостоящих томов мешало и то, что не только сами Свейнгейм и Паннарц выпустили «Об ораторе» в 1465-м, но и Ульрих Ган, тоже в Риме, напечатал ту же книгу в 1468-м, а в 1470-м появилось еще два ее издания в Венеции.

В итоге Свейнгейму и Паннарцу удавалось продать лишь малую долю своей продукции. К 1472-му, за пять лет в Риме, они напечатали, согласно собственной описи, 12 475 экземпляров, из которых бо́льшая часть – примерно 10 000 книг – оставалась нераспроданной. Они жаловались папе Сиксту IV, что после стольких трудов, издержек и сложностей их дом «полон нераспроданных книг, но лишен потребного для жизни»[636].

Иоганн Нумейстер, работавший в Фолиньо, в это же время попал в тюрьму за долги. В 1472-м он выпустил первое печатное издание «Божественной комедии» Данте, но через несколько месяцев ее же напечатали в Мантуе и Венеции, и рынок оказался затоварен. У первых венецианских типографов Николя Жансона и Венделина фон Шпейера дела тоже шли плохо. За один лишь 1472 год они вдвоем напечатали около тридцати наименований, после чего обоим пришлось сократить производство и привлечь немецких инвесторов. В Вероне в 1472-м было два типографа. Один из них издал трактат о военном искусстве, украшенный десятками ксилографий, однако уже к концу года то ли разорился, то ли уехал из города. Панфило Кастальди закрыл свою типографию в Милане и вернулся в Венецию со всеми орудиями производства и большим запасом нераспроданных книг.

Одновременно с кризисом продаж типографской продукции начались нападки на книгопечатание со стороны тех, кто опасался, что новая технология будет вредить образованию, тиражируя ошибки. В 1471 году, когда первые печатные книги появились во Флоренции, поэт и ученый Анджело Полициано – библиотекарь Лоренцо Медичи и наставник его детей – посетовал: «Теперь величайшую глупость можно мгновенно распространить по миру в тысяче томов»[637].