Книготорговец из Флоренции

Несмотря на расположение в горах и мощные стены, Вольтерра не могла противостоять Федерико, которого другой кондотьер назвал «сокрушителем городов»[624]. К середине июня горожане договорились о капитуляции. Федерико согласился на их условие, обещав, что грабежей не будет, но солдаты, ворвавшиеся в город, поступили по-своему. Сотни жителей Вольтерры были убиты, их имущество разграблено. Макиавелли позже написал, что в течение целого дня «победители не щадили ни женщин, ни святых мест»[625]. Веспасиано, выгораживая Федерико, утверждал, что тот всячески пытался остановить грабежи, однако начались «великие бесчинства» – такие, что Федерико «не мог сдержать слез»[626]. Впрочем, Федерико тоже неплохо поживился – он заполучил бронзовую кафедру в форме орла и семьдесят один манускрипт на древнееврейском из собрания покойного еврейского банкира. В их числе была Тора тринадцатого века в фут толщиной – почти тысяча листов тяжелого пергамента, которую можно было поднять только вдвоем.

Эти бесценные манускрипты вошли в урбинскую библиотеку Федерико. Веспасиано и его писцы по-прежнему для нее трудились – между ратными подвигами Федерико находил время заказывать новые книги. Вскоре после возвращения из Вольтерры он через Веспасиано попросил Донато Аччайоли написать для него такие же комментарии к «Политике» Аристотеля, как тот уже написал к «Никомаховой этике». Веспасиано изготовил для Урбино прекрасно оформленный манускрипт с переводами Джаноццо Манетти, который Федерико возил с собой повсюду, даже в военные походы, и между боями поручал читать ему вслух[627].

Веспасиано поручил Донато комментировать «Политику». В эти же месяцы он готовил для урбинской библиотеки диалоги Платона. Надежный Герардо дель Чириаджо переписывал переводы Леонардо Бруни, в том числе «Критона», «Федра», «Горгия» и «Федона». Судя по всему, за пять лет до того Герардо ушел на покой, во всяком случае, мы не знаем ни одной скопированной им книги, которая бы датировалась периодом с 1467-го по 1472-й. Видимо, Веспасиано убедил его вернуться к работе для пополнения обширнейшей библиотеки Федерико.

«Florentinis Ingeniis Nil Ardui Est», – написал ювелир Бернардо Ченнини. «Флорентийской изобретательности ничто не сложно». Как другой итальянец, Клемент из Падуи, который якобы постиг работу печатного станка путем «разумного наблюдения», Ченнини утверждал, что самостоятельно разгадал секрет книгопечатания. Таким способом он, возможно, хотел развеять предубеждения против иноземной технологии, завезенной из варварских краев к северу от Альп, и представить печатный станок итальянским изобретением.

Ченнини, в ту пору на шестом десятке, вполне мог сам дойти до некоторых тонкостей книгопечатания. В молодости он помогал великому Лоренцо Гиберти создать «Райские врата» на восточной стороне флорентийского баптистерия. Работал он и с другим золотых дел мастером, Якопо да Бистиччи, старшим братом Веспасиано, до того как тот сменил профессию и стал врачом. В начале 1430-х Якопо и Ченнини создали товарищество. Когда примерно в 1446-м партнеры закрыли общее дело, Ченнини был должен Якопо (к тому времени уже врачу) 102 флорина[628]. Так или иначе, Ченнини, безусловно, был способен разобраться, как отливать шрифт, а основы книжного дела мог объяснить ему двадцатисемилетний сын Пьетро, предыдущие десять лет работавший писцом. Впрочем, не исключено, что Ченнини, как и Клемент из Падуи, видел в работе немецкие печатные станки – к 1471-му их в Италии было уже много.

Чтобы добыть деньги на свое начинание, Ченнини продал дом, принадлежавший жене, заложил семейный дом и одолжил 200 флоринов у другого ювелира. В начале ноября 1471 года он выпустил первую из трех частей латинских комментариев к Вергилию, в которой и напечатал восторженную похвалу флорентийской изобретательности.

Скоро у Ченнини появился конкурент – в 1472 году во Флоренции открыл мастерскую еще один печатник. По своим колофонам он известен как Иоганн Петри, но в документах упоминается как Джованни ди Пьетро, Джованни Тедеско (Иоанн Немец) и, по родному городу, Джованни да Магонца (Иоганн из Майнца), что, несомненно, связывает его либо с Гутенбергом, либо с Фустом. Примерно за год Иоганн издал четыре книги, все на народном языке, в том числе труды самых прославленных сынов Флоренции, Петрарки и Боккаччо. В ноябре 1472-го он выпустил роман Боккаччо «Филоколо», написанный в 1330-х. Очевидно, Иоганн ждал большого спроса на эти книги, особенно на Боккаччо, который был столь популярен, что многие десятилетия его переписывали для себя читатели, не обладавшие профессиональными навыками писцов[629].