Читаем Книжка-подушка полностью

Вчера всю ночь сидел в интернете, и смерть была совсем рядом, я знаю эти места в Париже, кафе Маленькая Камбоджа, мы в нем не раз обедали, где стол был яств, там гроб стоит, прямо тут у меня в комнате, компьютер уничтожает все расстояния, и вздрагиваешь от любого звука. Но утром ночные кошмары уже почти выметены, Ортиджия стоит свежевыбритая, по-субботнему чистенькая, базар, успокаивающе крикливый, покупайте моцареллу, копченую, с перцем, с миндалем, и надо выбрать, и еще успеть заплатить за интернет, и пообедать в котлетной, здесь лучшие в мире котлеты, а потом обязательно надо поплавать, вода сейчас теплее воздуха, и особенно хорошо плыть назад, к берегу, смотреть на дворцы, на сад, в котором кривые тысячелетние фикусы, на Аретузу, нимфу, превратившуюся в поток и поившую еще греков, теперь в ней гуси, которые Рим спасли, и почему-то растет водно-болотный папирус. И все это вместе – Греция, Рим, Египет, барочные дворцы на набережной, фикусы и стаи птиц над ними – надвигается, обступает, забирает к себе; и хочется уйти в самую глубь, спрятаться в тепло воды, как под одеяло.

26 ноября

Лучшие стихи про русско-турецкое безумие, конечно, «Мушкет» Бунина. На века написаны. Там вся беспомощность русской агрессии, вся ее людоедская жертвенность, нервный, прерывистый сон о Царьграде.

Твой крестовый братВ Цареграде был посажен на кол.Брат зовет Мушкета в Цареград —И Мушкет проснулся и заплакал.Встал, жену убил,Сонных зарубил своих малюток,И пошел в туретчину, и былВ Цареграде через сорок суток.И турецкий ханОтрубил ему башку седую,И швырнули ту башку в лиман,И плыла она, качаясь, в даль морскую.И глядела в высь, —К Господу глаза ее глядели.И Господь ответил: «Не журись,Не тужи, Мушкет, – попы тебя отпели».

26 ноября

Юрий Альберт пишет: «Забавно видеть, как знакомые, спокойно продолжающие ездить в Крым, огорчаются, что теперь придется отказаться от Стамбула».

А почему надо отказываться от поездок в Крым или в Стамбул? Пока самолеты туда летают, можно сесть и полететь. И если запретят прямые рейсы, можно полететь кривыми. Я вот не сяду и не полечу ни в Крым, ни в Стамбул, но политические соображения будут последними в этом решении. Дороги мои туда не идут, все дороги ведут меня в Рим, вели бы они в Стамбул или в Крым, я бы туда двинулся. Уж будьте покойны. И это для частного лица, по-моему, самая естественная позиция.

И не надо мне навязывать ваших фальшивых презумпций. Я отвечаю только за себя, за себя и своих близких, и этого мне достаточно. Нет никакой связанности частного лица и государства. Она ложная в обоих случаях – и с Крымом, где ее от частного лица требует либеральная российская общественность, и со Стамбулом, где ее от частного лица требует авторитарная российская государственность. Источники требования разные, а само требование одно. И ответ на него у меня один: хуй вам. И никакого другого ответа никогда не будет.

30 ноября

Рязанова оплакивают в Москве, как в Копенгагене оплакивали Андерсена, а в Барселоне – Гауди. Подобно другим великим сказочникам, Рязанов обустроил пространство, в котором все живут, с той лишь разницей, что мир его возник 30, 40, 50 и 60 лет назад, а как раз в последние четверть века образовалась тут новая жизнь, к Рязанову уже имевшая опосредованное отношение. Жизнь эта была для кого-то отвратной, для кого-то манящей, но выглядела для всех реальной и вдруг улетучилась с какими-то ужасными гримасами. А рязановский фикшн живее всех живых – панельный, малогабаритный, сердечный, как ничто другое, одним ключом открывающий сразу все двери.

9 декабря

Правозащитный центр «Мемориал» требует освобождения Ильдара Дадина. И я вместе с ним. Я тоже считаю, что Ильдар Дадин, посаженный за одиночный пикет, который не нуждается в согласовании, должен быть немедленно освобожден. Ильдар Дадин вызывает у меня уважение и восхищение.

Но вот известная сценаристка считает иначе. И это ее право. И не потому, что она известная сценаристка, а потому, что всякий человек вправе считать иначе, не так, как вы, не так, как я. И не надо искать в этом заказ кровавого режима, отработку чечевичной путинской похлебки, желание услужить и подсказать власти – множащиеся догадки бесчисленны и безумны. И не надо приходить к несогласному с такими речами: «Ты гнида! Ты мразь! Ты тварь! Ты сосешь у Путина! Ты со своими внуками – человеческая труха! Ты получишь гробики со своими внуками!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука / Публицистика
Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное