Читаем Книжка-подушка полностью

Умный политик не выпячивает, а скрывает торжество, не тычет в нос свое – это мешает сделать своим чужое. Нельзя двигаться в одном направлении безудержно и безоглядно: два, три шага вперед, один обязательно назад, так надежнее. И главное – не надо «давить гадину». Если речь о миллионах соотечественников, то задача эта, прежде всего, глупая: с проигравшими придется жить, а, значит, договариваться. И чем скорее, тем лучше. А самое лучшее – сразу уступить, чтобы никто не чувствовал себя побежденным.

В стране не должно быть побежденных, тут источник всех будущих бед. Слабый правитель пестует свою силу, он мстит врагам и этим их множит, слабый правитель любит воинственный вид, сильный – широту и миролюбие: так править легче. Это азы, букварь, элементарные истины, начальная политическая школа.

22 февраля

Взял из приюта двух молодых псов – одного немыслимо статного и грациозного, с лисьим пушистым хвостом, похожего на бордер-колли, второго – с хвостом-жгутом, совсем, мне кажется, дворового, о трех лапах. Оба пса потерялись, оба побывали под автомобилем, один остался инвалидом. Брать я собирался грациозного, но они со жгутом неразлучные друзья и за свою годовалую жизнь уже так много пережили, что травмировать их разлукой было бы жестоко. Так что обрастаю животными, как старческой гречкой, такая же возрастная метаморфоза, еще не худшая, согласитесь.

2 марта

Френды мои, поздравляя с днем рождения Горбачева, рассказывают о своих встречах с Михаилом Сергеевичем, мне тут нечем похвастаться. Несколько раз после его отставки, в середине девяностых годов – я в ту пору еще ходил на приемы, – мы с ним оказывались в одном зале, но он был плотно окружен людьми, и прорваться к нему не было ни возможности, ни желания: про что можно говорить, о чем спрашивать в бессмысленных светских обстоятельствах? Ну разве что о здоровье.

А вот с Раисой Максимовной я, считайте, виделся. Это тоже было на каком-то вечере или в консерватории, или на премьере, помню мизансцену – гардероб, а в нем лицо, которое я отлично знаю, но никак не могу понять, кто это. И она тоже смотрит, и тоже уверена в нашем знакомстве, и тоже не понимает, кто я. Она глядит на меня, я гляжу на нее, это длится мгновение, считанные секунды, но они пролетели, и отворачиваться уже поздно. Поздно делать вид, что мы не заметили или не узнали друг друга, надо здороваться. И мы со всею пылкостью беремся за руки:

– Как вы? – Прекрасно! А вы? – Прекрасно! Я страшно рада, ну, еще увидимся сегодня! – Обязательно!

И, сердечно сказав друг другу эти дежурные пустые слова, мы расстаемся навсегда.

Про что была байка? Про то, что фальшивый светский ритуал никому не нужен? Ничего подобного, это одно из самых глупых заблуждений.

Светский ритуал вытягивает из нас человечность, на которую мы сами по себе уже не способны. «И, встретившись лицом с прохожим, ему бы в рожу наплевал, когда б желания того же в его глазах не прочитал». Нет, на плевок в рожу не остается никакого времени – надо улыбаться глазами, губами, ушами, ноздрями, всем существом сияя навстречу.

8 марта

Великий восьмимартовский сюжет про Юдифь и Олоферна. Мужчина ждал, надеялся, шею вымыл, бегал к окну вглядываться в пустоту, устроил в честь дамы пир, ну и выпил лишнего, что тут такого, ведь он мирно уснул. А она пришла с кинжалом за пазухой и методично проделала свою работу, срезала спящему голову, как кочан капусты. Все-таки нет ничего мерзопакостнее героического патриотизма.

Караваджистка Артемизия Джентилески, лучшая, мне кажется, художница в истории искусств, очень любила этот кровавый гиньоль и не раз с бесстрашной нежностью его живописала. Левая картина, находящаяся в Каподимонте, создана ею в 1611 году, правая, висящая в Уффици, – десять лет спустя.


P. S. 8 марта 2017 года

Обе эти картины выставлены сейчас в Риме, в музее города, на огромной выставке кровожадной Артемизии, я как раз вчера там был, в канун 8 марта, которое здесь, кстати, празднуют, и еще как.

Лет семь назад мы с Татьяной Толстой оказались 8 марта во Флоренции, решили погулять в садах Боболи, где много красот и в это время неистово цветет камелия, туда вход по билетам, я пошел за ними в кассу. «Вы с кем?» – спросила меня кассирша. От изумления я молчал, не зная, что ответить. «Вы с мужчиной или с женщиной?» – добивала меня кассирша совсем наглым, непристойным, немыслимым вопросом. «Почему вы меня об этом спрашиваете?», – я стал заикаться от возмущения. «Потому, что для женщин сегодня билет бесплатный», – холодно ответила кассирша.

Девушек, которые отмечают 8 марта, поздравляю с 8 марта. Девушек, которые не отмечают 8 марта, поздравляю с чем-нибудь другим. И всем нам сообща желаю дожить до того, когда и на родине будут бесплатные билеты в этот день, да и в любой другой день тоже.

23 апреля

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука / Публицистика
Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное