Книжная деревушка в Шотландии

– Весьма высокопарно, дорогая. – Нанетт сочувственно посмотрела на нее, наклонив голову. – Но разве не у всех нас есть свои призраки? – Ее взгляд упал на семейную фотографию, висевшую над камином. Помимо Реджи, Нанетт и пестрой пятнистой собаки с висячими ушами, на снимке были ее муж и дочь. – Но даже если мы скучаем по прошлому, это не значит, что мы меньше ценим настоящее. – Она повернулась к Вики. – Поверьте старой женщине: я видела, как Грэм смотрит на вас, когда думает, что вы не замечаете. И видела, как вы смотрите на него. Вы ему нравитесь. И в ваши-то годы я ни за что бы не упустила такого мужчину, как он. – Нанетт озорно улыбнулась Вики.

– Но какой в этом смысл? – Она помешивала свой «Пиммс» соломинкой. – У нас совершенно разные жизни, и мы живем слишком далеко друг от друга. Невозможно, чтобы мы были вместе.

Нанетт мгновение помолчала, а потом сказала:

– Когда я заправляла вашу постель, то увидела на прикроватном столике «Алису в Стране чудес». Раньше я часто читала эту книгу Реджи. Помните, что Шляпник отвечает Алисе, когда она говорит ему, будто что-то невозможно?

Вики кивнула, ее горло сжалось.

– Только если ты в это не веришь! – прошептала она.

Проснувшись на следующее утро, Вики с неохотой откинула теплое одеяло и вылезла из постели. Этой ночью она плохо спала. Разговор с Нанетт не выходил у нее из головы. Что еще хуже – вчера вечером до нее пытался дозвониться не только Хуберт, но и мама. Они словно сговорились. При этом они никогда не разговаривали друг с другом по доброй воле.

Она сказала отцу, что Грэм вернется из книжного турне в конце недели. Это сегодня. И хотя она утверждала, что под концом недели подразумевала воскресенье, оставалось всего два дня. От одной только мысли о том, что совсем скоро она вернется в Мюнхен, Вики чувствовала себя совершенно несчастной.

На мгновение она задержалась у окна, засмотревшись на крыши Суинтона, – как и в день приезда. Она здесь уже целую неделю! Дни проходили как в замедленной съемке. Вики нравился вид на пологие холмы, нравились просторы лугов и болот, близость моря и то, что свет здесь всегда казался рассеянным и серебристым, даже если светило солнце. Ей нравились люди в Суинтоне, которые были далеки от условностей и куда более доброжелательны, чем в Мюнхене; ей очень хотелось бы подружиться с Энн Уэбстер. Но больше всего ей нравился Грэм. Грэм был ласков (даже со своей стервозной сестрой), умен, красив, великолепен в постели… Несмотря на все, что стояло между ними, может быть, у них правда есть шанс?

«Да, если ты расскажешь ему правду о своей поездке в Шотландию до того, как он узнает от агентства, что там о тебе никогда не слышали», – прошептал голос в ее голове. Почему-то он напоминал голос Нанетт.

Если в последние несколько дней из-за большого количества работы часы до закрытия магазина пролетали в мгновение ока, то сегодня они тянулись бесконечно. По крайней мере, Вики удалось убедить Грэма, что причиной ее внезапного вчерашнего ухода была лишь усталость. Если он и не поверил ей, то не подал виду.

– Увидимся вечером? – спросил Грэм, когда они остались наедине в музыкальной комнате.

– Было бы здорово. – Вики обняла его. – Но, к сожалению, я обещала Рози посетить встречу ее книжного клуба. И это сегодня.

– Тогда приходи ко мне после. Мне ведь не нужно ложиться в восемь, как Финли. – Грэм озорно улыбнулся и поцеловал ее. Даже этого короткого поцелуя хватило, чтобы Вики обмякла, а колени задрожали.

Весь день она была совершенно не в себе. Вики хотела завернуть в подарочную бумагу книгу по ремонту ретроавтомобилей для покупателя, хотя тот явно брал ее для себя: он только что в подробностях рассказал ей, что принял твердое решение в следующем году наконец-то отремонтировать свой старый «Бенц», который ржавел в гараже. Она не смогла помочь покупательнице найти нужный ей роман, хотя книга лежала у нее прямо перед носом, о чем Вики узнала лишь несколько минут спустя, когда женщина покинула магазин. И то, что блюдом дня в «Крафте» был хаггис, а не печеный картофель, она поняла только тогда, когда уже почти доела свою порцию. При этом бараньи потроха не имели ничего общего с картофелем.

– Все нормально? – спросил Грэм, когда Вики выпила стакан воды, чтобы подавить рвотный рефлекс.

– Я просто поперхнулась, – сказала она. Ее лицо покраснело.

– Как бы не так. Ты не знала, что хаггис – это бараний желудок? – Грэм усмехнулся. – Надо было тебя предупредить.

Вики кивнула.

– Но, может быть, мне стоило просто сказать тебе, что я вегетарианка.

– Ты вообще не ешь мясо? – Грэм удивленно поднял брови. – Почему ты ничего об этом не говорила?

Вики потупила взгляд.

– Не хотела тебя обидеть, когда после катания на санках ты принес мне сосиски в тесте. Точно так же не хотела обидеть твоего отца, когда он приготовил жаркое на ужин.

– И чтобы не обидеть нас, ты заставляешь себя есть мясо.

– Не то чтобы оно вызывало у меня отвращение. По крайней мере, если это не внутренности. Я… я не ем мясо по этическим соображениям.