Книжная жизнь Нины Хилл

– С помощью старой доброй взятки, – ответил Том, подходя к ней с двумя кружками кофе. – Выяснилось, что он совсем не против делиться тобой после подношения в виде органического копченого лосося, – он сел на пол рядом с кроватью и потянулся поцеловать ее. – Как ты?

Сделав глоток кофе, она улыбнулась ему:

– Хорошо. А ты?

– Очень хорошо, – улыбнулся он в ответ. – Прошлая ночь была потрясающей. Ты потрясающая.

Она отдала ему обратно кружку и приподняла одеяло.

– Возвращайся в кровать, – сказала она. – Я придумала, что еще потрясающего мы можем сделать.

Ухмыльнувшись, он скользнул к ней в постель.

* * *

Несколько часов спустя им удалось выбраться из квартиры, и теперь они гуляли, держась за руки, по бульвару Ларчмонт, облачившемуся в свой лучший воскресный наряд. По воскресеньям Нине ее район нравился больше всего, потому что полгорода съезжалось сюда на фермерский рынок. Все эти люди сражались за ограниченные парковочные места и наполняли свои экологически правильные авоськи чрезмерно дорогими продуктами.

Том повернулся к Нине:

– Ты голодна?

– Не особо, – ответила она. – Но я всегда готова съесть мороженое.

Он улыбнулся и легонько поцеловал ее в губы.

– Тебе не кажется, что ты и так уже достаточно сладкая?

Она скорчила рожу:

– Может, я и сладкая, но содержится ли во мне набор тщательно подобранных ингредиентов? Сомневаюсь.

– Весомый аргумент, – согласился он. – И потом, что делать, если ты потеряешь сознание от недостатка ванили?

– Вот именно, – ответила она. – Если я сейчас же не приму дозу мороженого, случится катастрофа.

Они свернули в один из двух, да, двух магазинчиков мороженого ручной работы на бульваре. Иногда Нина представляла, как по ночам работники магазинчиков выходят на улицы с черпаками наголо или выкатывают гигантские катапульты и мечут друг в друга огромные шары ледяной смерти, сражаясь за звание ларчмонтовского короля мороженого. Все это происходит под звуки мелодии фургончика с мороженым, написанной Эннио Морриконе. И в середине августа мороженое тает на раскаленном асфальте, а по сточным канавам бегут сливки.

Пока Нина с Томом стояли в невозможно длинной очереди, она рассказала ему эту свою фантазию. Он внимательно выслушал, кивнул, когда она упомянула катапульту, и поджал губы, представляя, каково придется после этой бойни дворникам. Потом вздохнул и так страстно поцеловал ее, что разговор в очереди застопорился, потому что люди стали восхищаться его техникой. Наконец он отпустил ее и сказал:

– Ты просто чокнутая, Нина Хилл, и я сомневаюсь, что когда-нибудь разберусь, что творится в твоей голове.

Нина кивнула, переведя дыхание.

– Ну и хорошо, – сказала она, хотя в тот момент все мысли у нее в голове были сосредоточены только на нем. Конечно, сообщать ему об этом было необязательно.

Потом она заказала шарик мороженого со вкусом соленого арахисового масла с шоколадной крошкой, а Том – ежевичного печенья. После они вышли на улицу, сели на лавочку и принялись лизать мороженое и разглядывать прохожих, наслаждаясь тем невероятным ощущением, которое появляется, когда переспишь с кем-то, с кем давно хотелось, и секс оказался еще лучше, чем ожидалось.

Проходившие мимо люди радовались жизни, что свойственно жителям Лос-Анджелеса, по крайней мере в этом районе. Они были здоровыми, подтянутыми, красивыми и воплощали мечту в жизнь или хотя бы пытались воплотить. Стояло воскресенье, и люди набирались энтузиазма на предстоящую неделю. Каждое утро их будут ждать потенциальные разочарования (никто не перезвонит, не позовет на собеседование, на кастинг), но они все так же бодро отправятся в обеденный перерыв на йогу, выпьют овощного сока и будут с нетерпением ждать следующей возможности совершить Прорыв и добиться Успеха. Может, именно на этой неделе они встретят Того Самого. Лос-Анджелес держался на юношеском оптимизме, эндорфинах и заглавных буквах.

Том поглощал свой рожок молча, что не могло не радовать Нину. Во-первых, ее собственное мороженое заслуживало внимания, а во-вторых, ее любимым звуком была тишина. Но, к сожалению, так не могло продолжаться долго, и в какой-то момент Том заговорил.

– Мне очень нравится твое имя, – сказал он. – Тебя назвали в честь кого-то из родных?

Нина засмеялась:

– Ну, еще месяц назад моими родными были только мама и няня, которая меня воспитала, так что нет, меня назвали в честь девушки с фотографии.

– Фотографии? – он вопросительно посмотрел на нее, и Нина решила объяснить.

– Моя мама – фотограф. У Рут Оркин есть знаменитая фотография «Американка в Италии». Девушку на ней звали Нинали, и маме всегда нравилось это имя, – сказала Нина и пожала плечами. – А еще ей нравятся рисунки Гиршфельда, знаешь, где он прячет имя «Нина»… – она запнулась. Ее мороженое текло, Том смотрел на нее во все глаза, и, возможно, она казалась ему занудой.