Книжная жизнь Нины Хилл

А Том не мог отвести от нее взгляда. Ее голос звучал, как колокол, гораздо ниже, чем у большинства женщин. И он представлял, как акустические волны отскакивают от его кожи, вспоминал, как она произносит его имя, и в этот момент сильнее всего на свете ему хотелось вернуться обратно в ее квартиру.

Он покраснел и даже кашлянул.

– Ты что-то спросила? – кашлянул. – Прости, я прослушал, что ты говорила.

Рот Нины искривился.

– Вау, наверное, было не так уж интересно.

Он забормотал:

– Нет, неправда. Ты рассказывала о фотографии, о своем имени… Меня отвлек твой голос… – он взял ее за руку. – Честно говоря, глядя на тебя, я теряю голову. Можно, мы вернемся к тебе? – он понизил голос. – Пожалуйста…

Засмеявшись, Нина встала.

– Хорошо, – сказала она. – Думаю, на сегодня мы вдоволь нагулялись.

* * *

– От чего умер твой отец?

Вечерело, Том лежал, глядя в потолок, а голова Нины покоилась у него на плече. Последние несколько часов они почти не разговаривали, но теперь устали и были готовы к беседе.

Нина пожала плечами, прижимаясь к нему, щекоча волосами его шею.

– От сердечного приступа.

– И ты действительно ничего о нем не знала?

– Да. Теперь это кажется странным, но тогда я как-то не задумывалась.

– То есть ты в каком-то смысле сирота.

– Не совсем. Мама много путешествовала по работе, но она часто звонила и иногда навещала. Отца у меня не было, но моя няня была ничуть не хуже – даже лучше – любой биологической матери, которая у меня могла бы быть. Меня вырастили не в коробке.

– Правда?

– Нет, неправда, – ответила Нина. – На самом деле мне повезло. Первые несколько лет у меня была коробка из-под банок со сгущенкой, но потом, когда я так выросла, что больше не могла в ней выпрямиться, мне дали коробку из-под холодильника.

– Они крепкие, коробки из-под холодильников, – Том знал, что она просто пытается отшутиться, но не хотел давить. – И это объясняет, почему тебе удобно спать на такой узкой кровати.

Ему самому места было недостаточно, но он приспособился.

Нина кивнула, ей нравилась готовность Том поддерживать легкомысленную беседу. Легкомысленность – крайне недооцененное качество.

– Мой холодильник был сделан в Европе, так что к нему прилагалась особо крепкая коробка, чтобы он не повредился при перевозке.

– Круто.

Она покачала головой.

– Ничего крутого, это был мой дом, понимаешь? – она помолчала. – На самом деле я выросла здесь, в этом районе. Я почти ни разу в жизни не выезжала из Лос-Анджелеса.

Он засмеялся:

– Может, тебе все-таки нужна особо крепкая коробка, чтобы не повредиться при перевозке.

Нина улыбнулась и спросила:

– Ты много путешествуешь?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет. Я вырос в Пасадине, там же поступил в колледж, потом перебрался за двадцать пять километров в Лос-Анджелес. В честь окончания колледжа я, как и все, проехал с друзьями на машине через всю страну. Потом вернулся домой на самолете.

– Я такого не делала.

– Можешь сделать теперь.

– У меня нет машины. И есть кот, – засмеялась она. – Свирепый ревнивый кот. Да, мне и не хочется никуда ехать, – она слегка проголодалась и рассеянно подумала, что, возможно, им стоит встать и пойти поужинать. – А у тебя какой папа?

Том ответил:

– Вполне обычный. Как я уже говорил, он спокойнее мамы.

– Да, но каким он был отцом? Когда ты был ребенком.

Том нахмурился, задумавшись:

– Наверное, хорошим. У меня ведь он один. Трудно его с кем-то сравнивать. Однажды он спас моей сестре жизнь.

Нина вздернула брови:

– Высосал змеиный яд?

Том ухмыльнулся:

– Нет, воспользовался приемом Геймлиха в «Макдональдсе». По рассказам, она подавилась куриным наггетсом, и он спас ее с помощью этого приема, а вылетевший кусок курицы с такой силой ударил моего брата в глаз, что пришлось срочно вести его к врачу. Ему поцарапало панировкой роговицу. Потом ходил в школу с повязкой на глазу.

– Отличная история.

Том согласно кивнул:

– Да, и довольно типичная для нас. У нас в доме всегда что-нибудь приключалось. В целом у меня было счастливое детство. Родители часто ругались, но всегда мирились и никогда не переставали любить друг друга, ну, ты понимаешь. Они были… преданы друг другу и нам.

– А твои брат с сестрой?

– Замечательные. Ричард женился, как ты сама знаешь, ведь ты была там.

– Точно, – сказала Нина.

– Эй! – внезапно воскликнул Том. – Это значит, что их годовщина будет и нашей!

Повисла пауза.

– Если мы продержимся год, – сказала Нина.

– Да, – ответил Том. – Может, ты от меня устанешь.

Нина посмотрела на свою руку, лежавшую у него на груди. Поджала пальцы.

– Или ты от меня. Я не занимаюсь ничем интересным.

Том уставился в потолок, пытаясь придумать, как уйти от темы.

– Может, нам выпало только одно восхитительное воскресенье, а потом на нас упадет пианино.

– На обоих одновременно?

– Нет, два разных пианино, в разных местах, чистое совпадение.

Нина подумала над этим, чувствуя, как грозившая ее поглотить тревога постепенно сходит на нет.

– Мне всегда хотелось так умереть. Или от упавшего сейфа. Как в «Хитром койоте и Дорожном бегуне».