Книжная жизнь Нины Хилл

Он вопросительно посмотрел на Нина, и она кивнула.

– Слушайте, я включаю первую передачу, сцепление снято, я добавляю газ… Звук мотора не изменился, и мы поехали. Больше газа – выше скорость. Слышите, что мотор напрягается?

Нина что-то такое слышала:

– Слишком громко. Вы это имели в виду?

– Если это все, что вы слышите, то остановимся на этом. Теперь я отпускаю сцепление, меняю передачу, снова нажимаю на сцепление, и вот у нас вторая передача.

Мотор зазвучал повеселее. Они снова ускорились, наворачивая круги на парковке.

– Теперь переводим из второй в третью. Отпускаем сцепление, меняем передачу, снова нажимаем на сцепление, и у нас третья передача.

Через два часа Нина наконец научилась. А через три Молтрес отдал ей ключи, заявив, что удовлетворен результатом, и разрешил ей ехать.

– Подержите у себя пару дней, – сказал он, – потом пригоните обратно, и я починю все, что вы сломаете.

Спустя еще четыре часа, в течение которых Нина два раза заглохла и потом долго кружила, она нашла место, где припарковаться, и вспомнила, почему не заводит машину в Лос-Анджелесе.

Довольно нервно было загонять автомобиль в такое маленькое пространство, двигаясь взад-вперед, Нина то и дело жала на тормоз, чтобы не удариться о стоящую сзади машину. После одного особенно жесткого торможения раскрылся бардачок, и оттуда на переднее сиденье и на пол высыпался ворох конвертов.

Заглушив мотор, Нина нагнулась, чтобы их собрать. Увидела свое имя, потом имена Бекки, Кэтрин, Арчи, Милли, Лидии, Питера… Целая гора желтых конвертов, закрытых с помощью металлической бабочки, и каждый из них был адресован кому-то из потомства Уильяма.

Нина нахмурилась: тут не могло быть ничего хорошего. Нашла свой конверт и открыла его, сидя в машине под тиканье остывающего мотора. Внутри были сложенный листок бумаги и банковский чек, выглядевший так, будто перенесся из 80-х, с золотой надписью «Мои первые накопления» и настоящим радужным единорожком. Банковское дело в те времена было куда более милым. Нина развернула чек и выпучила глаза, увидев цифры. Больше двух с половиной миллионов долларов. Наверняка здесь какая-то ошибка. Она перешла к письму.

«Дорогая Нина!

Начинаю письмо с классической фразы: если ты это читаешь, значит, я уже умер».

При виде такого штампа Нина скорчила гримасу, но продолжила читать.

«Наверное, моя смерть не слишком тебя волнует, ведь ты даже не знала о моем существовании до того, как я перестал существовать. Я часто хотел связаться с тобой, приходил посмотреть, как тебя забирают после школы, потому что желал убедиться, что ты счастлива. Твоя мама была права, когда велела мне держаться от тебя подальше: оглядываясь назад, я больше всего сожалею о том, что причинил боль своим детям, но ты, по крайней мере, была от этого избавлена. И все же я любил тебя, пусть даже маниакальной любовью на расстоянии».

Нина выглянула в окно. Было бы здорово знать голос отца, чтобы озвучивать письмо у себя в голове, но она не знала, поэтому решила представлять, что машина разговаривает с ней голосом Уильяма Дэниелса. Начался дождь, что было нетипично для этого времени года и прекрасно подходило моменту.

«В любом случае я оставляю тебе машину и счет в банке. Твоя мама отказалась брать у меня деньги, поэтому я откладывал их для тебя. Сто долларов за каждую неделю твоей жизни плюс проценты, и в результате получился отличный пример чуда, которое может сотворить компаундинг. Потрать на что-нибудь прикольное. Если захочешь продать машину, пожалуйста, предложи сначала Молтресу: он ее обожает. Не ведись на его грубоватые манеры. Он хороший человек и просто душка. Я не предлагаю выходить за него замуж, но он предложит тебе честную цену.