Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

А.Б.: Нет, не в этом дело. Книжный художник как режиссер – нужен опыт либо твой личный, либо семейный. Здесь дело не в кумовстве и не в блате, а в том, что у тебя должен быть какой-то бэкграунд, ты должен быть глубже в тех же книгах. Я бы возрастной ценз ставил чуть-чуть повыше, в семнадцать лет человек не может стать художником книги. Это сродни режиссуре, то есть довольно ответственная вещь. Так что все было правильно. И я поступил в Школу-студию МХАТ на постановочный факультет, там были связи. По окончании Валерий Яковлевич Левенталь взял меня ассистентом в Большой театр. Мы с ним были очень разные, не очень стыковались творчески: я больше любил Давида Боровского, других художников. Но он научил меня работать по двадцать пять часов в сутки. Мы буквально ночевали в театральных мастерских. Помню, иду по улице после очередной бессонной ночи, меня кто-то хватает за руку, что-то мне пишет на руке, а я так спросонок прошел еще метров пятьдесят, вернулся, говорю: «А что вы мне поставили?» – «Это ваш номер на норковое манто». Я пришел домой и говорю: «Мама, вот видишь номер…» А она отвечает: «Ну что мне, с твоей рукой идти… и зачем мне норковое манто?» Мы работали очень много. Время Издателей с большой буквы

С.З.: Вы работали в Большом театре, Театре на Таганке, в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. А как пришли в книги?

А.Б.: Когда я закончил Школу-студию МХАТ, меня привели к Владимиру Васильевичу Медведеву, главному художнику издательства «Советский писатель» – человеку властному и очень красивому. Там же работал художник и писатель Владимир Сорокин. Все художественное оформление в «Советском писателе» делилось на четыре категории: низшей считалась поэзия народов СССР, дальше шла проза народов СССР, потом русская поэзия и наверху иерархии находилась русская проза. Володя Сорокин занимался русской прозой, а я – самой «отстойной» поэзией народов СССР. Оформлял книги якутских, кабардинских, казахских поэтов… Но за одну книжку, где ты делаешь несколько заставок, обложку, выклеиваешь все по буквочкам, я получал 300 рублей, по нынешним деньгам это очень много. Это занимало у меня две-три недели, а потом я мог отдыхать. Одновременно работал в Библиотеке иностранной литературы, делал выставки. У меня был план: одна выставка в неделю, то есть около шестидесяти выставок в год. Оформление выставок – тяжелая работа, я зарабатывал 135 рублей «грязными», а тут 300 рублей за книжку.

С.З.: Вы стали лауреатом Всесоюзного конкурса художников книги в 1991 году за оформление детской книги Спайка Миллигана «Чашка по-английски».

А.Б.: Да, за эту книгу я получил «Книгу года СССР», последнюю, так как в том же году СССР не стало. Первое издание вышло тиражом 500 000 в 1989 году, второе – 800 000. Мой гонорар составил 5700 рублей. Когда я подписывал договор, на эти деньги можно было купить машину, а когда получил их наличными – чуть-чуть добавил и смог купить холодильник «Бирюса»…

Если эту книжку разложить, то получится тридцать или сорок метров единой картинки (я считал). То есть каждая страница, если ты ее переворачиваешь, перетекает в следующую, ее можно сделать как книжку-раскладку на тридцать метров.

С.З.: Сегодня уже мало кто рисует от руки, сейчас в основном все книжные дизайнеры работают на компьютере.

А.Б.: Когда я первый раз приехал в Америку, ко мне в дизайн-бюро подошла одна женщина и тихо сказала по-английски: «Вы знаете, я ведь тоже умею рисовать руками, только вы никому не говорите об этом». То есть там все было чуть-чуть раньше, но сейчас ручное рисование абсолютно не ценится и у нас. В итоге и я перешел на компьютер, и руками почти перестал рисовать. В семье рисует моя жена. Недавно вышла книжка Андрея Усачева «12 сов»: моя жена Юлия Гукова делала рисунки, а я – дизайн. Мы создали несколько книг сообща.

С.З.: Вы начинали как художник детской книги?

А.Б.: Да, и параллельно делал в «Советском писателе» книжки поэтов народов СССР. Потом оформил книгу моего друга и учителя Константина Кедрова «Поэтический космос», сотрудничал с парижским альманахом «Мулета», оформил три выпуска, первые до меня делал Алексей Хвостенко. Когда появилось замечательное издательство «Гнозис», я стал делать книжки для них. Я всегда стремился оформлять книжки, которые хотел читать. Там появились мои первые обложки, где я обрабатывал свои рисунки на компьютере. Это уже 1992–93 годы.

С.З.: Наибольшую известность вам принесло сотрудничество с издательством «Ad Marginem».