КНИЖНЫЕ МАГАЗИНЫ & КОСТЯНАЯ ПЫЛЬ

— Пока что это похоже на то, что ты спишь на земле и в тебя часто тыкают копьями.

Вив рассмеялась, но потом задумалась.

— Быть одним из Воронов — значит жить на пределе возможностей. Одна секунда в гуще битвы — это как целый день в любом другом месте. Как только ты выходишь из этой жизни, — она пожала плечами, — все остальное кажется пустой тратой времени.

Как только Ферн начала отвечать, в комнату вошел Потрост, демонстративно уставившись на Вив и взъерошив перышки. Она вытащила кусочек булочки, который припасла, и подняла его, но он с подозрением посмотрел на угощение. Затем он демонстративно отвел взгляд и свернулся калачиком у ног крысолюдки. Вив вздохнула и бросила кусочек Ферн.

— Со временем он привыкнет к тебе, — сказала та, виновато пожав плечами. Она уронила кусочек, и грифет вытянул шею, чтобы поймать его в воздухе. Вив изо всех сил старалась не чувствовать себя отвергнутой, но это ей не очень удалось.

Когда Ферн провела пальцами ног по спине Потроста, он радостно забормотал и свернулся еще плотнее. Крысолюдка уставилась в окно на туман, и затем единственными звуками были вокальные упражнения грифета и тихое шипение ураган-лампы.

В конце концов, Вив сказала:

— Итак, о следующей книге. Есть какие-нибудь идеи?

Ферн вернулась откуда-то издалека. Она выглядела... спокойной. «Да, на самом деле». Она соскользнула с кресла, стараясь не наступить на спящего Потроста, достала что-то из-за прилавка и протянула Вив увесистый том.

Книга называлась Море Страсти. «Зелия Грейтстрайдер» было напечатано жирными буквами с засечками под довольно колоритной гравюрой на дереве, изображавшей двух тесно переплетенных морских эльфиек и разбивающуюся о берег волну, которая занимала центральное место.

— Хм, — с сомнением пробормотала Вив.

— Знаешь, теперь, когда я думаю об этом, я действительно задаю тебе вопросы о тебе самой. Потому что это именно то, о чем ты спрашиваешь, — сказала Ферн с удивленным смешком. — Я не могу дождаться, когда услышу твой ответ.

11

Ра́ли быстро сотворила заклинание, и зажегся свет. Он побежал, ветвясь, по лишайнику, покрывавшему потолок пещеры, в которой они лежали.

В голубом сиянии им обеим, казалось, стало еще холоднее. Щеки Лины порозовели, но она неудержимо дрожала; обнаженная плоть на ее плечах была бледной и хрупкой. Она поморщилась от яркого света.

Магический камень Ра́ли нагрелся у нее на бедре после заклинания, и она держала его в пальцах, впитывая то немногое тепло, которое могла.

— Жаль, что здесь нет ничего деревянного, — сказала она. Она попыталась освободить место для более маленькой женщины, достала из своего рюкзака промокший плащ и расстелила его на скале для удобства. Удивительно, что она сохранила рюкзак во время этого безумного заплыва. Удивительно, что они обе не разбились насмерть о скалы.

— Мы справимся, — пробормотала Лина. Она выдавила из себя слабую улыбку. Даже растрепанные и прилипшие к щекам волосы сияли. И улыбка. Она накинула плащ и через мгновение прислонилась к Ра́ли.

Какое-то время Ра́ли сидела неподвижно, вдыхая аромат ее волос, соли и мокрого хлопка. Возможно, она и не смогла разжечь огонь, но тепло возникло между ними, и, когда неистовая энергия их бегства утихла, она сменилась чем-то другим.

— Ра́ли, — прошептала Лина и прижалась к ней, совсем чуть-чуть.

Но в последние дни Ра́ли обнаружила в самых простых жестах новое значение, сложную подоплеку, которая пугала ее и возбуждала.