Книжный клуб на краю света

– Я нашла его в стойле, у коров. Вернувшись домой, удивилась, что там горит свет, и зашла проверить. Вначале ничего не заметила. Коровы иногда ведут себя шумно, мычат и бьют копытами. Но потом увидела отца – он лежал за кормушкой. Я подумала, что его лягнули.

Маделен замолкает.

– Сколько тебе было лет?

– Семнадцать.

Поднявшись с места, пастор Линдберг огибает письменный стол. Приближается к Маделен, берет за руки и заставляет встать со стула. Девушка по-прежнему не может поднять на него глаза и смотрит в пол.

Пастор осторожно обнимает ее. Маделен застывает на месте, но потом разрешает себе расслабиться и всхлипывает, уткнувшись в его плечо.

– Вот так, – говорит он. – Не сдерживай свои чувства.

Они продолжают стоять, пока Маделен не успокаивается. Тогда пастор выпускает девушку из своих объятий и смотрит на нее. Нехотя встретившись с ним взглядом, она замечает на его лице улыбку.

– Вот и хорошо. Правда полегче стало?

Маделен кивает в ответ.

– Но мы еще не закончили. – Пастор встает у нее за спиной и кладет руки на плечи. – Ты ведь не все рассказала, да?

– Все, – глухо произносит она.

Пастор Линдберг так сильно сжимает ее плечи, что становится больно.

– Маделен, – обращается он к девушке строго, почти раздраженно.

Она тяжело дышит, будто только вынырнула из воды и не может отдышаться.

– Не хочу, – шепчет тихо.

– Не надо себя сдерживать, – повторяет он.

Маделен закрывает глаза. Что-то давит в груди, с каждым вдохом все сильнее. Кажется, еще немного – и легкие взорвутся.

Руки пастора скользят по ее телу и обхватывают талию.

– Отпусти свои чувства на волю, – рычит он, и в этот момент у нее внутри словно прорывает дамбу – поток слов устремляется наружу.

– Это я во всем виновата, – бормочет Маделен. – Мне следовало остаться с ним, но я уехала на автобусе в город. Я всегда помогала отцу после школы, а в тот день очень не хотела. Отправься я домой на велосипеде, была бы дома, когда это случилось. Может, тогда бы он выжил.

Осознав сказанное, Маделен вся сжимается, но пастор Линдберг поддерживает ее, не давая согнуться.

Девушка испытывает полное опустошение. Она никогда никому не рассказывала об этом.

Пастор раскачивает Маделен из стороны в сторону. Она чувствует крепко прижатое к ней тело – сильное и твердое.

– Бог прощает тебя.

Маделен душно, будто что-то сдавило горло, она жадно хватает ртом воздух.

– В этом нет твоей вины, – продолжает он. – Ты не могла знать, что произойдет.

От услышанного Маделен начинает трясти. Она дрожит всем телом в руках пастора Линдберга, у нее мелькает мысль, что он так крепко держит ее не зря.

Глубоко внутри что-то нарастает, и внезапно наружу помимо ее воли вырывается вопль.

– Я позволила ему умереть, – взвывает Маделен.

– Нет, это не ты. Господь забрал его. Во всем есть свой умысел, и ты не в силах ему противостоять.

Голос пастора спокоен и тверд, а объятия придают ей уверенность. Маделен испытывает непонятное освобождение, хотя и странно чувствовать на себе его руки.

Маделен моргает, чтобы смахнуть слезы. Она никому не открывалась так, как открылась пастору Линдбергу, который смог заглянуть в ее душу. Теперь между ними нет преград и возникла особая связь, навсегда.

Пастор осторожно проводит ладонями по телу Маделен – горе постепенно исчезает. «Это и делает его особенным, – думает она. – Именно поэтому все жаждут встречи с ним. У него есть дар понимания, что требуется людям».

Они не меняют позы, и спустя несколько минут девушке становится не по себе. Странно, что пастор по-прежнему стоит так близко за ее спиной, вне поля зрения. Маделен ощущает его тяжелое дыхание на своей шее, но не смеет пошевельнуться. Не ей решать, закончен ли сеанс наставничества, а подвергать сомнению действия пастора сейчас, когда он уделяет ей свое драгоценное время, было бы неблагодарно.

Раздается стук в дверь, но пастор реагирует не сразу. Маделен нервозно сглатывает. Внезапно ей становится неудобно в железных объятиях. Она слышит, как кто-то шевелится за дверью, и сдерживается, чтобы не крикнуть: «Войдите!»

Стук повторяется, на этот раз сильнее – пастор вздыхает.

– Да, – нетерпеливо отзывается он. – В чем дело?

– Это я.

Голос госпожи Линдберг меняет настроение в комнате, и пастор тут же отпускает девушку из объятий.

– Мы закончили на сегодня, – бормочет он, начиная возиться со своей рубашкой.

Маделен встает у стены, коротко приветствует госпожу Линдберг, когда та заходит, и покидает комнату. Встреча ошарашила ее, глаза опухли от слез, но на душе стало легче. Грудь больше ничего не сдавливает, теперь она наконец понимает слова Дезире о том, что им выпал счастливый билет. Будто целый новый мир открылся Маделен. Пастор Линдберг прикоснулся к ее душе, и все вокруг обрело четкие контуры.

По небу летят облака – ослепительно-белые на ярко-голубом небе и мягкие, словно сахарная вата. Она чувствует запах моря и слышит, как на верхушке дуба поет черный дрозд.