Книжный клуб в облаках

– Да я и сплю не очень хорошо, и джетлаг начинает сказываться, – сказал он, снова взяв чашку. – Кажется, я просто старею.

– А мне кажется, что ты должен питаться не только маффинами с истекшим сроком годности, а кое-чем еще, и высыпаться как следует, – перебила его Кая, укоризненно качая головой. – Сейчас схожу на кухню, попрошу собрать для тебя настоящий обед. – И отобрала у него недопитую чашку. – И без капли кофеина.

Дориан улыбнулся.

– Ты мне напоминаешь одну знакомую. Вот уж кто заставлял меня лопать запеканку из фасоли, а пить исключительно ромашковый отвар. С тех пор у меня создалось впечатление, что спасение от всех бед этого мира таится на дне чашки с ромашковым отваром. Кстати, не хочешь ли сначала выслушать, ради чего я к тебе прилетел?

Поднимавшаяся со стула Кая внезапно остановилась.

– Ты прилетел, чтобы сказать мне что-то конкретное? – удивилась она.

Дориан кивнул.

– По поводу Сорбонны. Не знал, что ты хотела изучать литературу.

– Ну, об этом я почти никому и не рассказывала, – согласилась она, чувствуя, как где-то в желудке, быстро разбухая, вновь просыпается знакомый клубок отчаяния и тревоги.

– Ты собираешься подавать туда заявление в следующем году?

Кая нервно теребила край своего фартука.

– Может быть. Но в любом случае шансов, что меня примут, немного.

Несколько секунд Дориан с откровенным любопытством разглядывал ее, прищурив глаза и склонив к плечу голову.

– А для тебя это действительно важно? – спросил он. – Изучать литературу именно там?

– Думаю, да.

– Я поговорил с Адриэлем, – заговорил он мягко и неторопливо, словно желая дать Кае возможность изменить свой ответ или в любой момент прервать его речь. – Ну, ты его помнишь, надеюсь, это мой сосед по квартире. – Кая кивнула, и Дориан продолжил: – Он сотрудник Лондонского университета, трудится на кафедре ирландской литературы.

– Я знаю, – ответила Кая, не очень хорошо понимая, к чему он клонит. – Мы с ним немного поговорили на твоем дне рождения. Симпатичный парень.

Дориан наклонился вперед, поставив локти на стол и приблизив к ней свое лицо.

– Очень рад, что он тебе нравится, и рад, что ты не успела подать заявление этой весной, потому что, если тебе что-то и нужно для поступления в Сорбонну, так это представить рекомендации, и теперь у тебя есть целый год, чтобы раздобыть эти хреновы бумажки.

Кая почувствовала, как где-то в горле у нее застучал пульс.

– Что ты хочешь сказать?

– Что ты можешь приехать осенью в Лондон, чтобы помочь Адриэлю с проведением семинаров в конце сентября, – пояснил он. – Ему эта идея показалась великолепной. Как правило, они привлекают стипендиатов из Европейского союза, а все бумаги он берет на себя. Им всегда нужны люди, чтобы что-то распределять, что-то приводить в порядок, черт его знает, что еще… – И он снова пожал плечами. – Наксерить там чего-нибудь, и побольше. В общем, делать то, чем они там в университетах и занимаются. А жить ты сможешь в нашей квартире. Рича собирается почти на всю осень уехать, хочет навестить свою бабушку в Удайпуре[66], так что она будет просто счастлива сдать на это время в субаренду свою комнату. Думаю, что стипендии у них, можно сказать, никакие, но если ты, например, попросишь «Скайвинд» перевести тебя временно в Хитроу…

Кая закрыла лицо руками и всхлипнула.

– Дориан, это… – сказала она сквозь слезы. – Это было бы просто здорово. Даже больше, чем здорово, это гениально! Как раз то, что мне нужно.

Дориан с тревогой посмотрел по сторонам.

– Не плачь, пожалуйста, – попросил он. – А если хочешь плакать, то не забудь потом разъяснить той даме за стойкой, что я вовсе тебе не жених.

Кая сквозь слезы засмеялась.

– Даже и не знаю, как тебя отблагодарить.

Она могла бы тут же броситься Дориану на шею, могла бы воздвигнуть ему памятник на взлетно-посадочной полосе.

– Тебе совершенно не за что меня благодарить.

– Пойду закажу тебе обед, – сказала она, утирая слезы концом фартука и стараясь прийти в себя. – Тебе это явно пойдет на пользу. Думаю предложить тебе лучший бранч этого кафетерия: тосты со сливочным маслом, яйца, авокадо, блины, фрукты, йогурт… И чашка горячего шоколада. Шоколад туда не входит, но он избавит тебя от серого цвета лица. Как тебе план?

Дориан мягко улыбнулся.

– Принимаю.

– И переночуешь в моей квартире: у меня есть отличная гостевая комната, совершенно свободная – я ею не пользуюсь. И не собираюсь скоро отпускать тебя назад – нельзя тебе сразу же в самолет. Будешь здесь целый день: как следует поужинаешь, отоспишься минимум восемь часов, потом поговорим с тобой о разводе твоих родителей, или ни слова не скажем об этом, это уж как захочешь. – Она поднялась и теперь смотрела на Дориана сверху вниз; а он глядел на нее с каким-то странным блеском в глазах. – Я не отпущу тебя из Парижа, пока ты не поправишься, – мы с тобой знакомы всего несколько месяцев, но ты уже столько для меня сделал, сколько не делал никто и никогда, и я намерена отплатить тебе тем же.

Дориан кивнул. Он казался странно растроганным.

– Разумеется, горячий шоколад пойдет мне только на пользу.

МИНХО