Книжный магазин «Альтист»

На лице худенького юноши, сидевшего на общаговской койке, появилась холодная ухмылка старого волка.

Значит, начнем.

Революции не будет

Что делать, если твоя жизнь слетела под откос? Не дай вам бог задуматься над этим вопросом.

Андрей Кириллов шагал по улице, чуть прихрамывая и глядя под ноги, как будто надеялся найти потерянную цель в жизни. Со стороны он выглядел как обычный парень двадцати с небольшим, в потертой военной форме без знаков различия. Мало ли таких ходит по улицам городов России? Мало ли таких, которые сами не знают, куда идти?

Куда идти? Вопрос этот для Андрея был шире, выше и глубже, чем просто вопрос выбора направления движения. КУДА идти? Куда жить?

Глупая травма — и на карьере десантника поставлен крест. Жирный такой огромный крест, очень похожий на могильный. Нужно устраиваться на гражданке. А как?

Родители умерли год назад, мать пережила отца всего на пару месяцев. Квартиру он продал, половину денег отдал любимой девушке, чтобы она купила квартиру — себе и ему — вторую половину отдал лучшему другу, решившему открыть свой бизнес. Есть маленькая, но уютная квартира, семейное гнездышко, куда можно приходить и где тебя любят и ждут. Есть друг, старый, верный, с первого класса вместе, если вдруг что — он возьмет в дело компаньоном. Все предусмотрено.

Кроме одного.

Андрей тихо скрипнул зубами, вспомнив тот проклятый день, когда он выписался из госпиталя на пару дней пораньше и побежал, понесся, полетел к себе домой. Чтобы увидеть ЕЕ.

И увидел. ЕЕ и ЕГО.

Любимую девушку и лучшего друга. Вместе. В одной постели.

Они даже не пытались оправдаться. Невеста — бывшая невеста, бывшая! — даже попыталась обвинить во всем его, мол, вечно где-то пропадает, вечно у него служба, а у нее молодость проходит, ей любви хочется и ласки. Лучший друг — бывший, бывший лучший друг! — молча, в конце хмуро заявив, что драться с ним он не будет, но и долю в бизнесе не отдаст. Невеста — бывшая, бывшая!!! — тут же добавила, что и квартира принадлежит ей и он может выметаться.

Он и вымелся. К квартире он и вправду отношения не имел. По документам. И к бизнесу друга — тоже. По документам. Все строилось на доверии. А зря…

Работы — нет. Денег — нет. Образования, полезного на гражданке — нет. Жены — нет. Друга — нет. Родственников, по крайней мере близких — нет. Дома — нет.

Ничего нет.

Толкнулась было мысль попросить о помощи сослуживцев, они все — отличные ребята, они помогут. Но глупая гордость не позволяла просить о помощи. Андрей ничего не мог с собой поделать.

Скорее всего, еще немного и он нашел бы выход из сложившейся ситуации, выражаясь казенным языком, но в этот момент на глаза Андрея попалась вывеска.

«Книжный магазин „Альтист“».

Книги последнее время непопулярны, но иногда книга — лучший способ отвлечься от тяжелых мыслей, чем выпивка или компьютерные игры.

Почему бы и нет?

* * *

Магазинчик оказался очень любопытным: он специализировался на книгах одного жанра — альтернативной истории. Жанр одно время бывший очень популярным, потом слегка притухшим, а сейчас возвращающимся опять.

Андрей проходил вдоль стеллажей, проводя ладонью по корешкам книг.

Книга… Фантазия, спрессованная между двумя картонными обложками. В каждом из этих бумажных кирпичей — жизнь, чувства, страдания и победы человека, изложенные на листах и заботливо сбереженные, как бабочка, засушенная коллекционером.

Продавец, старичок в старомодном сером пиджаке и черной водолазке, вежливо наблюдал за Андреем, иногда предлагая ту или иную книгу. В романах, как правило, шла речь о людях, которые оказывались в прошлом и меняли историю под себя, добиваясь успеха, славы и богатства. Эти истории заставляли пульсировать одну и ту же мысль. Мысль о том, что он мог бы поменять все, окажись он в прошлом.

— А вот, посмотрите, — продавец подал еще одну книгу.

«Камень скатился вниз». На обложке сидел в кресле салона самолета человек средних лет, с уверенным лицом, в дорогом костюме. Человек смотрел сквозь бокал белого вина в иллюминатор, за которым колыхался лес красных знамен с серпом и молотом.

В голове Андрея щелкнуло. Короткая цепочка ассоциаций — красные знамена-коммунисты-революция — и его нынешние проблемы оказались забыты на время.

Если кого Андрей и ненавидел искренней, пламенной, чистой ненавистью, так это «господ революционеров».

— Я бы, — щелкнул он по обложке — выпади мне такой шанс, и если бы была возможность выбора, отправился бы в семнадцатый год.

— В революции семнадцатого хотели бы поучаствовать? — вежливо улыбнулся старик, ставя книгу обратно на полку.

— Ага, — процедил Андрей сквозь зубы, — Поучаствовать. Так, чтобы всю эту революционную шваль еще долго по кускам собирали, уродов… Простите, если вас это задело, — спохватился он.

Все-таки продавец — в возрасте, то есть привык считать революцию чуть ли не благом для страны.