Книжный магазин у реки

Анджела пожала плечами.

– С друзьями.

– Кто-то сделал с тобой какую-нибудь глупость?

Анджела бросила на нее подавленный взгляд.

– Мама, ну ты что?

– Ну ладно, извини. И что тогда сложного с друзьями и приятелями?

Мартиник услышала, как дочь медленно выдохнула.

– Я не знаю. Они, типа, говорят все время разное. Берди хочет, чтобы мы были с ней лучшими подружками, но с нами иногда ошивается Тайлер, и я не против, потому что он мне нравится. А сегодня я узнала, что Берди и Тайлер пошли в кино без меня. Конечно, это фильм, который я и смотреть-то не хотела, но ощущение все равно какое-то…

Анджела тихо всхлипнула, и Мартиник притянула ее к себе поближе. Девочка вначале напряглась всем телом, но спустя несколько секунд обмякла в объятиях матери.

– Я просто не знаю, как с этим быть.

Мартиник прижалась щекой к голове Анджелы. Ей было больно слышать, что дочь чувствует себя отвергнутой, но в то же время радостно, что дочь, наконец, доверилась ей.

– Но ты ведь можешь сказать Берди, что тебя расстраивает то, что она встречается с Тайлером без тебя?

Анджела засопела.

– А вдруг она тогда решит, что я зануда?

Мартиник погладила дочь по спине.

– Не думаю.

Мгновение Анджела молчала, потом подняла глаза на Мартиник – в них появился блеск.

– Спасибо, мама!

Мартиник осторожно взяла ее за руку.

– Я всегда готова тебя поддержать, ты же знаешь?

Анджела кивнула.

– Я серьезно. Ты можешь рассказать мне все, что угодно, и я не рассержусь. И даже если что-нибудь случится, нам лучше об этом знать, чтобы мы могли помочь тебе.

Мартиник посмотрела Анджеле в глаза. Если дочь сейчас не расскажет ей, что произошло, она, скорее всего, так об этом никогда и не узнает.

– Было тут кое-что, – внезапно произнесла Анджела, опять отведя взгляд.

– Вот как? Что именно?

Дочь выдерживала паузу, уставившись в пустоту.

– Я сделала одну глупость, но тебе не хотела ничего об этом говорить.

Мартиник взволнованно сглотнула.

– Почему?

– Не знаю. Потому что боялась, что ты рассердишься. И потому что стыдно было. Ты мне уже говорила, что этого делать нельзя, а я тебя не послушала.

В голове судорожно роились мысли, Мартиник сделала глубокий вдох. Вспомнить бы, что именно она запрещала Анджеле.

– Но тогда что же это? – спросила она самым безмятежным тоном, на который только была способна.

Наморщив нос, Анджела аккуратно приподняла свитер и обнажила живот. Посередине красовалась белая, закрепленная пластырем повязка.

Дрожь пробежала по всему телу, но Мартиник усилием воли не показала свой испуг.

– Ой, что это?

Анджела погладила себя по животу.

– Я сделала себе пирсинг пупка.

– Сама?!

– И незачем так кричать, – вздохнув, сказала Анджела.

– Прости. Ты сама проткнула себе пупок? – с укоризной уточнила Мартиник.

– Нет, не сама. Мне подружка помогала.

Мартиник почесала в затылке. «Подружка, – подумала она. – Это, конечно, намного лучше».

– Больно было?

Анджела кивнула.

– Да, а потом еще воспалилось.

– Но, дружочек, почему ты не рассказала мне? Я бы помогла тебе.

– Я поговорила с папой, и он отвез меня к врачу.

– Понятно. И что сказал врач?

– Что рана не очень глубокая, и все заживет.

Мартиник прикусила нижнюю губу. Ей очень хотелось рассказать Анджеле, насколько ее проделка могла оказаться опасной, но, заметив угрюмое выражение лица дочери, решила обойтись без нотаций.

– Как хорошо, что папа помог тебе, – проговорила она самым дружелюбным тоном, на который только была способна, а затем добавила, бросив взгляд на кухонные часы: – Очень жаль, но мне пора возвращаться в магазин, у нас сегодня встреча с писателем.

Анджела теребила сережку в ухе.

– Понятно. И кто к вам придет?

Мартиник улыбнулась. Впервые за несколько недель дочь задала ей новый вопрос вместо привычных: «Дашь мне десять фунтов?» или «А что есть сегодня будем?»

– Джей Кей Роулинг.

Анджела просияла.

– Круто! Это же та, которая написала «Гарри Поттера»!

– Точно! – подтвердила, поднявшись, Мартиник. – Хочешь со мной?

Она видела, как дочь раздумывает, потом тоже встает.

– Ладно. Почему бы и нет?

На душе внезапно стало тепло. Анджела хочет пойти в книжный магазин, значит, нет в ней той ненависти к матери, которой опасалась Мартиник.

– Там будут булочки, – заметила она. – А если проголодаешься, закажем пиццу.

Анджела рассмеялась.

– Я же уже согласилась, мама. Тебе не надо меня подкупать.

Мартиник опять притянула к себе дочь, и та нехотя обняла ее.

– Ладно, хватит, а то я еще, пожалуй, передумаю.

– Да, конечно. Прости, – произнесла Мартиник, пытаясь скрыть свое счастье, чтобы Анджела не застеснялась и не решила все-таки остаться дома.

* * *

Сэм, Мартиник и Шарлотта молча наблюдали за потоком людей, заполнявших магазин. Здесь были и пенсионеры на ходунках, и женщины средних лет на высоких каблуках и с яркими шарфиками, и папы со школьниками, и молодежь в черных плащах с желтыми и бордовыми шейными платками в полоску.

Сто шестьдесят подготовленных Сэм билетов были давно распроданы. Узнав, сколько маленьких карточек распечатала, а потом аккуратно вырезала Сэм, Шарлотта высмеяла ее оптимизм. Но теперь стало ясно, что Сэм была права, и на самом деле билетов нужно еще больше.