Книжный магазин у реки

Войдя в здание следом за Уильямом, Шарлотта поднялась по лестнице на этаж, где запрятался ресторан с гамбургерным меню.

– «Митмаркет», – произнес Уильям и улыбнулся. – Лучшие гамбургеры в Лондоне.

Она с недоверием огляделась. Место выглядело как забытый старый кабак восьмидесятых годов прошлого века. Барными стойками и стульями служили громоздкие деревянные блоки, теснившиеся в пространстве между кухней и стеной, а в воздухе стоял чад из кухни. Вдобавок зал был темным, и большая часть света поступала от огромных рекламных щитов, свисавших с потолка.

– Я рекомендую «Мертвого хиппи», – прокричал Уильям сквозь гул голосов и пошел к стойке, чтобы сделать заказ. Шарлотта в больших сомнениях проследовала за ним, думая про себя, не назвали ли гамбургер так по причине смерти одного из покупателей после его употребления. Ей пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы не достать свой флакон с антисептиком для рук и не обрызгать им все помещение. Рискнет ли она здесь поесть? На вид санитарно-гигиеническое состояние места оставляло желать лучшего, но при этом она не хотела разочаровать Уильяма.

– А здесь есть что-нибудь для вегетарианцев?

Уильям указал на меню, лежавшее на барной стойке.

– Бургер с халуми и грибами.

– Тогда я возьму его, спасибо.

Шарлотта благодарно кивнула Уильяму, предложившему продолжить прогулку, взяв с собой бургеры, и сделала глубокий вдох, когда они вышли на свежий воздух.

С бургерами в руках они пересекли большую площадь у Ковент-Гардена, где толпы людей собрались, чтобы посмотреть на представления разных уличных актеров. С одной стороны площади располагался крытый рынок, окруженный колоннами; здесь стояли старинные рыночные фургоны зеленого цвета с полосатыми навесами, под которыми торговали карамелью. Уильям рассказал, что внутри здания ларьков еще больше, например, целый цветочный рынок. В другом углу площади важно возвышалась Королевская опера.

Шарлотта в изумлении рассматривала все, что попадалось им на пути, доедая гамбургер, оказавшийся на удивление вкусным. Вокруг столько всего происходило, жизнь протекала здесь намного стремительнее, чем дома, в Швеции.

– Ну что, большую часть мы уже посмотрели? – радостно спросила Шарлотта. – Я начинаю немного уставать.

Уильям покачал головой.

– Не совсем. У нас осталось еще приблизительно пятьдесят достопримечательностей, но не обязательно смотреть их за один день.

– А ты не можешь сократить список, выбрав сорок самых важных мест?

– Будет сложно, но я попробую.

– И куда мы теперь держим путь?

Он загадочно взглянул на нее.

– Сейчас увидишь.

Спустя мгновение они вышли на открытое пространство с двумя похожими друг на друга фонтанами, несколькими статуями и огромной колонной, стоявшей перед величественным зданием. Шарлотта огляделась вокруг, взирая на все широко раскрытыми глазами. Вроде это называлось Трафальгарской площадью?

– А, это так… – сказал Уильям, пока она рассматривала верхушку колонны. – Это в честь какой-то битвы, в которой мы одержали победу.

Он подвел Шарлотту к лестнице и попросил закрыть глаза. Увидев сомнение на ее лице, Уильям протянул ей руку.

– Отдайся ненадолго на произвол судьбы. Обещаю тебе, это неопасно.

Шарлотта глубоко вздохнула. Она не любила отпускать контроль над ситуацией и с трудом полагалась на других, но, когда она перехватила взгляд Уильяма, по всему телу разлилось ощущение удовольствия, и она закрыла глаза.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он проводил ее до места назначения, пару раз Шарлотта спотыкалась, но Уильям подхватывал ее уверенным движением. Когда они наконец остановились, и она открыла глаза, они стояли перед картиной, которая была ей очень хорошо знакома.

– Ван Гог, – тихо сказала Шарлотта.

Уильям кивнул.

– «Пшеничное поле с кипарисами».

У Шарлотты потеплело на душе. Ей нравилось, что на этой картине все переполнено радостным волнением и надеждой.

– Когда я был в полном отчаянии, эта картина взбодрила меня, – сказал он, и Шарлотта улыбнулась.

– Она удивительна. Подумать только, человек с такой тяжелой судьбой изобразил такую светлую красоту.

– Гм. Все, кто занимается каким-либо художественным творчеством, хотят сравнивать себя с Ван Гогом.

Шарлотта покосилась на него.

– В каком смысле? Что ты имеешь в виду?

– Ну, что на самом деле ты – великий художник, просто окружение еще не осознало это. Ван Гог всю жизнь чувствовал себя неудачником. Никто при жизни не признал его величия, семья отвергла его, была продана всего одна из его картин, он с трудом перебивался и жил подаяниями.

– Как это печально!

– Да. – Он повернулся и бросил не нее взгляд, от которого перехватило дух. – Кофе будешь? По средам здесь кофе за полцены, поэтому я по средам всегда сюда захожу.

С бумажными стаканчиками в руках они продолжили гулять по Национальной галерее, рассматривая роскошные полотна и скромные акварели.

– Я думаю, здесь разыграется финальная сцена книги, которую я сейчас пишу, – сказал Уильям, сделав охватывающий жест.

– Вот как? О чем она? Расскажи!

Он пожал плечами.

– Не знаю, насколько это интересно.