Книжный магазин воспоминаний. Что бы вы изменили, если бы могли вернуться в прошлое?

Мама села на землю рядом с могилой бабушки. Ничуть не заботясь о том, что запачкаю брюки, я тут же пристроилась около нее. Мы ненадолго замолчали, и мир вокруг наполнился щебетанием птиц в лесу, стрекотом насекомых и шепотом листьев на ветру. Я растопырила ноги и, пальцем рисуя фигуры на голой земле, осторожно поинтересовалась:

– Мам, а если бы дедушка не умер так рано, кем бы ты хотела стать?

Ей пришлось наблюдать за бедственным положением семьи в намного более раннем возрасте, чем мне. В детстве она была развитой и смышленой, но должной поддержки получить не смогла. У нее был старший брат и четыре сестры, и бабушке не хватило ни сил, ни возможностей, чтобы заботиться о тяге к знаниям младшенькой.

Старшая сестра мамы, знаменитая учительница математики в Пусане, часто сетовала, как ей жаль, что в маме пропал такой талант и ум. Возможно, поэтому она до сих пор частенько намекала, что папа, в молодости пришедший просить маминой руки без гроша в кармане, был неподходящей для нее парой.

Когда семья собиралась вместе по праздникам, подвыпившая тетя как заведенная повторяла мне одно и то же: «Ты умненькая, вся в маму, поэтому учись хорошо. Ты должна осуществить все то, что мама не смогла». Для маленькой девочки эти слова были одновременно и лучшей похвалой, и тяжким грузом. Всю жизнь я несла на плечах бремя чужих ожиданий и надежд, но ни разу не догадалась спросить у самой мамы. А кем она хотела стать? О чем мечтала?

Неожиданный вопрос застал ее врасплох, и она неловко отмахнулась, заявив, что уже и не помнит. Я зачерпнула в кулак немного земли и, глядя, как тоненькая струйка сыпется вниз, сказала:

– А ты подумай хорошенько. Что ты любила, мам? Чем хотела заниматься?

– …Не знаю я.

– Ты же говорила, что преподавала на курсах по обучению компьютеру. Что бы ты сейчас делала, если бы не забеременела мной? Мне интересно. О чем ты мечтала на самом деле?

Стрелки часов неумолимо шли вперед. Но я не торопила маму, глубоко погрузившуюся в свои мысли. Уже два часа двенадцать минут, а в три часа пятьдесят пять минут придется уходить.

У меня еще есть немного времени, чтобы побыть вместе с мамой.

Родители говорили, что я «медовый ребенок», поскольку была зачата во время их медового месяца. Но на свадебных фотографиях стояла дата – двадцать третье декабря 1989 года. Любой мог запросто догадаться, что, будучи рожденной в июне, я никак не могла быть медовым ребенком.

Сама я узнала об этом в шестом классе. Внимательно присмотревшись к свадебной фотографии, всегда стоявшей на мамином туалетном столике, я вдруг поразилась, какими грустными выглядели лица родителей. Я с детства знала, когда у мамы с папой годовщина свадьбы, но именно в тот день цифры на фото почему-то выглядели необычайно огромными. Шестой класс. Я была сообразительной и уже выучила в школе, что дети не рождаются через шесть месяцев после зачатия.

Этот сообразительный ребенок был развит не по годам, смотря вместе с родителями бесконечные мыльные оперы по телевизору. И он знал значение выражения «брак по залету». После этого ребенок еще долго приставал к родителям, дразня их по этому поводу.

В то время папа был подающим надежды, но пока бедным архитектором и предпринимателем, а мама преподавала на компьютерных курсах в известной академии. О том, что, забеременев мной, она бросила работу и вышла замуж против воли семьи, я узнала спустя несколько лет после того случая.

Я еще понятия не имела, что значило для женщины иметь собственную карьеру в те времена и какую цену маме пришлось заплатить за отказ от нее. У всех моих друзей мамы были домохозяйками, и я считала естественным, что моя тоже. Я была слишком мала, чтобы понять: домохозяйка не обязана жертвовать собственной жизнью и посвящать всю себя семье, а мама, до того как стать мамой, была отдельным человеком со своими мечтами и устремлениями.

Поэтому сейчас я не могла избавиться от мысли, что задаю этот вопрос слишком поздно. Нужно было спросить раньше. Что мама любит, кем хотела стать, да в конце концов, как провела сегодняшний день?

Мама долго сидела молча, обхватив острые колени, но, когда наконец заговорила, ее ответ сильно отличался от моих ожиданий:

– Хм… Никак не припомню, как ни старайся. В детстве я о многом мечтала, но после дедушкиной смерти просто жила по течению. Даже сейчас женщине тяжело растить детей в одиночку, а представляешь, как было тогда? Намного, намного хуже. Бабушка оказалась одна, а передо мной было еще несколько старших сестер. Не помню как, но мне удалось закончить университет и стать учителем. Однако чем действительно хотела заниматься, не помню, хоть убей. Слишком это было давно.

Я пристально посмотрела на маму, которая молча любовалась голубым небом, опершись спиной на бабушкин могильный холмик. Этот взгляд, в котором поселилась бесконечная пустота, был мне давно знаком. Точно такой же я видела в зеркале. Я выдернула пучок травы, торчащий рядом с кучкой насыпанной мной земли, и потрясла рукой. Трава пахла изумрудной зеленью.

– А если бы ты не забеременела мной в двадцать восемь лет?