Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы

В начале сентября уголовные обвинения были сняты. «Он увернулся от огромной пули, – заметил Скуп Джексон. – Он избежал одной из самых серьезных ситуаций, которые я видел в истории спортивных скандалов».

Оглядываясь назад, Скуп Джексон предположил, что вся эта печальная история была вызвана одиночеством Брайанта. Возможно, только один хороший, настоящий друг мог бы помочь ему, мог бы сказать ему: «Только не с портье. Ладно тебе, мужик, – предложил Джексон. – Но рядом с ним не было такого парня. У него не было никого, кто говорил бы: “Чувак, ты не можешь делать эту хрень таким образом”».

В то время Джексон не разговаривал с Брайантом, но вскоре после этого он обратился к Коби за рассказом о том, каково это, когда у тебя отнимают баскетбол.

«Боюсь, что это все, что у тебя есть», – сказал ему Джексон.

«Я много думал об этом», – признался Брайант.

«Именно тогда я заметил, что он вычеркивает людей из своей жизни, особенно тех, кто работает в медиапространстве, – вспоминал Джексон. – Он был совершенно в другой зоне, совсем иной парень».

Рик Бучер заметил то же самое. Журналист вспомнил, как заскочил в гостиничный номер Брайанта перед играми и просто тусовался там, смотрел баскетбол, непринужденно болтал. После Колорадо такие моменты канули в прошлое, сказал Бучер. До этого Брайант пользовался паролем, разрешая авторизованным абонентам доступ к его гостиничной телефонной линии. После Колорадо Бучер обнаружил, что даже у телохранителей Брайанта теперь есть условные имена. Он должен был сначала связаться с ними в надежде пробиться к Брайанту.

«Одному парню пришлось проводить меня до его номера, – вспоминал Бучер, добавляя, что два охранника стояли в номере Брайанта все время, пока они разговаривали. – Мы разговаривали где-то минут двадцать. Он сидел на диване. Я сел напротив него, и между нами было как будто высокое напряжение. Ты просто чувствовал, что он был на грани. Я знал, что это не имеет никакого отношения лично ко мне, но чувствовал, что он был таким со всеми. Он держал всех на расстоянии вытянутой руки. Было трудно дотянуться до него, было трудно с ним говорить. Трудно было узнать его мнение или мысли о чем-либо. Он был более осторожен, чем когда-либо».

Конечно, кое-что из этого было понятно. Уголовное дело вызвало беспрецедентное исследование его личной жизни. «Ньюсуик», например, сообщал, что за несколько месяцев до инцидента в Колорадо Брайант связался с адвокатом по бракоразводным процессам и что на экстренный вызов в дом Брайантов приезжала скорая помощь в ту ночь, когда Коби признался своей жене. Через официальные органы журнал подтвердил, что бригада скорой помощи оказала помощь женщине во время вызова в их резиденцию. Позже Брайант будет отрицать, что связывался с адвокатом, но он отрицал многие вещи, которые позже были признаны правдой, что затрудняло определение того, что именно произошло.

Его очень необычный личный мир теперь был раскрыт, и его личные проблемы сливались с юридическими проблемами, которые, в свою очередь, сливались с проблемами команды.

* * *

Что касается его резкого отрицания того, что он использовал свои рычаги, чтобы убрать Фила Джексона с поста тренера и заставить обменять О’Нила, годы спустя Брайант признался Рику Бучеру, что он никоим образом не собирался продолжать играть в «Лейкерc», если бы ему пришлось продолжать работать с этими центровым или тренером.

Бучер вспомнил, что Брайант объяснял это так: «Я ни за что не стал бы снова играть с Шаком, потому что хотел доказать всем вам, ублюдкам, что он мне не нужен».

«Это было для него самое главное, – сказал Бучер. – Я вроде как знал, что в нем это было всегда. Он просто никогда не выражал это словами. Впервые он высказал это в подобном выражении».

В то время, когда О’Нила и Джексона отправили паковать вещи, и Басс, и Купчак настаивали на том, что Брайант не был причиной того, что команда решила отпустить Джексона и О’Нила. Время покажет, что они явно увиливали от прямого ответа.

«Впоследствии мне стало ясно, – вспоминал Джей Эй Аданде, – что даже если Коби не обязательно говорил “либо я, либо Шак” или “я или Фил”, было совершенно очевидно, что именно так он себя и чувствовал. Поэтому я думаю, что они дали себе небольшую свободу маневра, что, возможно, Коби не обязательно предъявлял ультиматум, но Джерри Басс очень хорошо понимал, что Коби чувствовал то же самое и что он не хотел, чтобы Фил или Шак были рядом. Конечно, все, что они делали в тот год, было сделано ради Коби, потому что он должен был стать свободным агентом, и они не хотели его потерять».

Однако, по словам Бучера, не обязательно именно тот простой факт, что он не ладил с Шаком и Филом, вызывал у него неприязнь. Истинный ответ был глубже и сложнее, и был связан с постоянным желанием Брайанта быть лучшим. «Это одна из тех вещей, – вспоминая, сказал Бучер в 2015 году, – когда я думаю, что в более зрелом возрасте он, возможно, смог бы справиться с этим по-другому, но, возможно, и нет».