Код да Винчи

Langdon, now having made it clear to Sophie that he had no intention of leaving, moved with her across the Salle des Etats. The Mona Lisa was still twenty yards ahead when Sophie turned on the black light, and the bluish crescent of penlight fanned out on the floor in front of them. She swung the beam back and forth across the floor like a minesweeper, searching for any hint of luminescent ink.	Лэнгдон, дав Софи ясно понять, что уходить никуда не собирается, вместе с ней двинулся к картине. "Мона Лиза" находилась ярдах в двадцати, а Софи уже включила фонарик, и тонкий голубоватый луч высвечивал пол впереди. Софи, точно минер с миноискателем, водила лучом, стараясь обнаружить следы люминесцентных чернил.
Walking beside her, Langdon was already feeling the tingle of anticipation that accompanied his face-to-face reunions with great works of art. He strained to see beyond the cocoon of purplish light emanating from the black light in Sophie's hand. To the left, the room's octagonal viewing divan emerged, looking like a dark island on the empty sea of parquet.	Шагая рядом с ней, Лэнгдон вдруг ощутил волнение — с ним так всегда бывало, когда предстояла встреча с выдающимся произведением искусства. Напрягая зрение, он всматривался сквозь красноватое освещение. Вот слева мелькнул восьмиугольный диван, издали он напоминал одинокий островок среди мерцающей глади паркета.
Langdon could now begin to see the panel of dark glass on the wall. Behind it, he knew, in the confines of her own private cell, hung the most celebrated painting in the world.	И вот Лэнгдон уже начал различать прямоугольник темного стекла на стене. Он знал, что за этим стеклом в гордом уединении находится самое прославленное живописное полотно в мире.
The Mona Lisa's status as the most famous piece of art in the world, Langdon knew, had nothing to do with her enigmatic smile. Nor was it due to the mysterious interpretations attributed her by many art historians and conspiracy buffs. Quite simply, the Mona Lisa was famous because Leonardo da Vinci claimed she was his finest accomplishment. He carried the painting with him whenever he traveled and, if asked why, would reply that he found it hard to part with his most sublime expression of female beauty.	Лэнгдону было известно, что статус "Моны Лизы" как самой величайшей картины в мире не имеет ничего общего с загадочной улыбкой изображенной на ней женщины. Не связан он был и с таинственными интерпретациями, приписываемыми ей искусствоведами разных времен. Все очень просто: "Мона Лиза" стала знаменита потому, что являлась наивысшим достижением Леонардо да Винчи как живописца. Путешествуя, он всегда возил картину с собой. А когда его спрашивали почему, отвечал, что ему трудно расстаться с этим самым возвышенным изображением женской красоты, принадлежавшим его кисти.
Even so, many art historians suspected Da Vinci's reverence for the Mona Lisa had nothing to do with its artistic mastery. In actuality, the painting was a surprisingly ordinary sfumato portrait. Da Vinci's veneration for this work, many claimed, stemmed from something far deeper: a hidden message in the layers of paint. The Mona Lisa was, in fact, one of the world's most documented inside jokes. The painting's well-documented collage of double entendres and playful allusions had been revealed in most art history tomes, and yet, incredibly, the public at large still considered her smile a great mystery.	И все равно многие искусствоведы подозревали, что такая привязанность Леонардо да Винчи объясняется чем-то иным, нежели просто художественным совершенством. В действительности полотно являлось довольно стандартным портретом, исполненным в технике сфумато. И привязанность Леонардо к этому своему творению, как утверждали многие, имела куда более глубокие корни: в слоях краски крылось тайное послание. "Мона Лиза", по мнению ряда искусствоведов, являлась скрытой шуткой художника. Игривые аллюзии, которые вызывало это полотно, описаны во многих книгах по искусству, и тем не менее подавляющее большинство людей были склонны считать главной загадкой улыбку Джоконды.
No mystery at all, Langdon thought, moving forward and watching as the faint outline of the painting began to take shape. No mystery at all.	Никакой тайны тут нет, думал Лэнгдон, приближаясь к картине и наблюдая за тем, как на стене все отчетливее вырисовываются очертания полотна. Абсолютно никакой тайны.
Most recently Langdon had shared the Mona Lisa's secret with a rather unlikely group—a dozen inmates at the Essex County Penitentiary. Langdon's jail seminar was part of a Harvard outreach program attempting to bring education into the prison system— Culture for Convicts, as Langdon's colleagues liked to call it.	Не столь давно Лэнгдон объяснял тайну "Моны Лизы" довольно необычным слушателям — группе заключенных в федеральной тюрьме Эссекса. Семинар Лэнгдона был частью программы, разработанной в Гарварде и призванной нести культуру в самые отсталые слои населения, коими считались обитатели тюрем. "Культура для заключенных" — так называли