Код красный

Глупость какая. Если кого-то избегаешь, напрашиваться на компанию, вообще-то, не стоит. Может, у него там просто медиатор под кровать закатился, а другого нет… Но сердце всё равно заколотилось чуть быстрее. Нет. Нельзя находиться в соседней комнате и просто строить догадки.

– Люк, у тебя всё нормально? – Джеки повысила голос.

Секунда. Две. Тишина. По спине прошёл холодок. Теперь уйти будет просто не по-дружески. Джеки осторожно надавила на дверную ручку и просунула голову в проём.

И замерла. В горле застрял камень, взгляд лихорадочно заметался по комнате в попытке понять, что произошло. Долго искать не пришлось. На полу отключенная электрогитара, рядом с ней открытый блокнот и пара карандашей. А над всем этим на заваленной барахлом кровати – Люк.

Он ссутулился, волосы завесили лицо, на кончике носа повисли очки. На майке-алкоголичке красное пятно, левая рука сжала запястье правой так сильно, что костяшки пальцев побелели… А из правого кулака на пол капает кровь.

Сердце сжалось. Джеки конвульсивно вцепилась в дверную ручку.

Какого хрена?!

Глава 13

Болезненная пульсация отдалась эхом в ушах и висках. Кровища залила гитару, майку и теперь капала на пол. От ладони до самого запястья разрослось жжение. Дерьмо. Ну что за дерьмо, мать его! На языке появился привкус горечи, Люк сильно зажмурился. Чёлка завесила лицо, а очки съехали на кончик носа. Еще немного, и упадут в лужу крови. Эпичнее не придумать. Он с силой стиснул зубы и рвано втянул носом воздух. Задержал в лёгких и…

– Что случилось? – сквозь шум в ушах пробился негромкий, взволнованный голос.

Люк дёрнулся. Резко вскинул голову, повернулся на голос и, прищурившись, посмотрел на дверь поверх оправы. Кадык нервно дёрнулся. Там, наполовину высунувшись из-за дверного полотна, показалось бледное, веснушчатое лицо.

Срань-то какая, а! Зубы, кажется, скрипнули.

– Всё отлично, – Люк тихо, поверхностно выдохнул.

Конечно, как раз её здесь и не хватало. Печенька выгнула одну бровь и скептически уставилась куда-то ниже его груди. Майка, пятно. Куда же еще можно смотреть?

– Оно и видно. – Джекс сдвинула бровки и снова подняла взгляд.

Прямой, острый, пронизывающий… Люк втянул воздух сквозь зубы.

– Со мной всё нормально. Можешь идти по своим делам.

Сейчас всё пройдёт. Там всего-то царапина. Сраная, маленькая, незначительная. Нечего Печеньке нарушать свой план-побег из-за него. Она же так старается… Люк подавил кривую усмешку. И в этот момент дверь всё-таки закрылась с обратной стороны. Он с шумом выдохнул. Вот и правильно. У всяких отношений есть предел, и их общение заканчиваются на границе комнаты.

Горечь осела в горле, не давая сглотнуть. Одно дерьмо притягивает другое. Это закон. Недостаточно же просто разучиться сочинять. Нужно еще и остаться без руки нахрен. Гитарист, пианист и отделочник без правой руки. Класс. А свадебное выступление уже в эту субботу. Как же тошнит от этого всего…

Но там только царапина. Возможно, глубокая, но ничего. Заживёт.

Просто не нужно было вести себя, как маленькая истеричка, когда что-то не получается. Сам виноват. Люк вперил взгляд в кулак и медленно разжал пальцы. Взору открылся край алой раны, и… Дверь резко распахнулась. Ч-ч-чёрт. Люк вздрогнул, снова сжал кулак и обернулся. В комнату решительно шагнула Печенька. В одной руке маленький ящик, в другой – бесформенная тряпка.

Он сузил глаза. Какого хрена?

У неё же много важных не сделанных дел! Но, видимо, недостаточно много. Она даже не отвела взгляд. Широко шагнула к кровати, швырнула тряпку на пол, та упала ровно на кровавую лужицу и мгновенно побагровела. Люк обалдело проследил за её полётом. Кажется, даже пульсация в ладони ослабла. А на кровать рядом опустилась задница в синих джинсах.

– Покажи. – Печенька прочесала пальцами волосы и, сорвав с запястья резинку, собрала их в хвост.

Какое ей вообще дело?

– Сам справлюсь, не маленький. – Люк сдвинул брови и сильнее сжал кулак.

– Покажи, сказала.

Коротко и сурово. До мурашек на затылке.

Она требовательно протянула к нему руку с веснушками на пальцах. С каких пор она стала такой невыносимо напористой? А, да. С рождения. И прямо совсем недавно скрутила его в узел, пережевала и выплюнула. Почти в прямом смысле. Пора бы научиться ей отказывать. Но он только закатил глаза, медленно повернулся и протянул кулак. Вышло как-то само собой.

Пальцы снова осторожно разжались, открывая ладонь. Еще полдюйма… В комнате стало неестественно тихо. Перед глазами предстала вся алая, сочащаяся кровью полоса. От середины большого пальца до середины ладони. Болезненное покалывание вернулось, Люк замер и сильнее сжал челюсти.

Дерьмо-о-о… Самовнушение, конечно, вещь прекрасная, но не в этот раз. Это не просто царапина. Это, мать её, расщелина. Ч-ч-чёрт. Самое время впечатлительным девочкам отойти подальше и закрыть дверь с обратной стороны. Люк тяжело сглотнул и поднял взгляд на белое лицо перед собой.