Код красный

Плотно сжав губы и нахмурившись, Джекс внимательно рассматривала порез. Молча. Между бровей появилась складка, и вообще всё лицо сделалось ужасно сосредоточенным. Она явно не собирается сбегать. Как же так, как же так? Люк вскинул одну бровь, но Печенька традиционно не посмотрела ему в лицо. Она потянулась к своему волшебному ящичку, достала кусок ваты и прозрачную бутылочку и зубами содрала с неё маленькую крышку.

Молчание уже начало сжимать голову стальными обручами.

– А я думал, у нас с тобой стадия избегания, – Люк хмыкнул, глядя на эту уверенность в себе.

Медные ресницы дрогнули, Джекс подняла взгляд и прямо заглянула ему в лицо.

– Ты бы жаткнувся, – холодно бросила она с крышкой в зубах.

И в следующий момент бутылка перевернулась над ладонью. На рану полилась тонкая струйка прозрачной жидкости, руку обожгло огнём, и Люк конвульсивно дёрнулся. Мать твою нахрен! В глазах защипало, он резко втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Я ранен! Можно меня не добивать? – Попытался убрать руку, но её тут же перехватили холодные пальцы и сомкнулись на запястье.

Совсем слабо по сравнению с мужским захватом. Но Люк снова замер. Джекс вложила в ладонь вату, насильно сжала его пальцы и только теперь достала изо рта крышку. Надела её обратно на бутылку и отбросила в сторону.

– Что здесь произошло?

– Ничего особенного.

Она тут же подхватила из ящика наполовину сдавленный тюбик и, глядя только на него, отвинтила крышку.

– Прямо-таки ничего?

Её самообладанию можно позавидовать.

– Струна лопнула. – Люк отвёл взгляд на лежащую на полу гитару. Там, между хорошо натянутых струн, свободно болтались концы одной порванной. Стерва.

– Просто так взяла и лопнула? – На порез опустилась прохлада. Мазь? Крем?

– Ага.

– Люси, – прозвучал строгий голос.

По рукам побежали мурашки. Прохлада исчезла. Вместо нее в щёку будто впилось что-то острое. Люк непроизвольно повернулся и встретился с колючим, испытующим взглядом. В глазах-бусинках застыл укор. И вопрос. Чёрт.

– Ладно. – Он закатил глаза. – Возможно, я немного не рассчитал силы, когда лупил по ней.

– Зачем? – Джекс вынула из коробки рулон бинта и замерла.

Женщина-каток. Ну да, конечно, сейчас самое время рассказать слезливую историю о том, как он с осени ничего не может.

– Забей. Творческий процесс, – Люк коротко отмахнулся и вопросительно выгнул брови. – И всё-таки мы с тобой уже разговариваем? Или это временная акция?

Перевод темы – это прекрасно. Джекс, которая уже было принялась распаковывать бинт, спокойно повела плечиком.

– Могу уйти, если хочешь.

А на лице отразилась полное смирение. Боже… Люк снова закатил глаза. Даже боль в ладони на мгновение притупилась. Вообще-то, он уже просил её уйти, но она осталась. А теперь так легко сдалась?

– Бинтуй давай, раз уж начала. – Он рывком подсунул руку ближе к ней и указал на неё подбородком.

Джекс поджала губы. Несколько мгновений пристально всматривалась в его лицо, но вот молча отковыряла край бинта от рулона и так же молча приложила его к порезу. Холодные пальцы снова коснулись саднящей кожи. Бинт медленно и аккуратно забегал вокруг ладони.

Люк сглотнул и прикрыл глаза. Остались только звуки и ощущения. Шуршание бинта, мягкие прикосновения. Джекс ненавязчиво повернула его ладонь так, как удобно ей. Случайно мазнула пальцами по запястью, и по руке прошла мелкая, незаметная дрожь. Люк глубоко вдохнул и медленно, тихо выдохнул.

Её не хватало. Не дрожи, конечно. И не боли из-за собственной горячности.

В последние дни Джекс будто исчезла. Она всё это время была рядом, спала за стенкой, её присутствие ощущалось каждым нервом. Но это всё не то. Раньше казалось, что её открытый взгляд и сведенные строгие брови – нечто само собой разумеющееся. Но стоило этому пропасть, как находиться поблизости стало невозможно. Когда Джекс при встрече смотрит строго в пол, теряется какая-то важная часть привычной, устойчивой жизни.

Как же сильно её не хватало. И, кажется, до него дошло только сейчас.

Джекс убрала руку. Бинт перестал шуршать по коже. Люк тихо вздохнул, открыл глаза и покрутил ладонью. Тонкая аккуратная перевязка скрыла порез, но оставила свободными пальцы. Прелесть, ничего не скажешь. Работать будет непросто, но что поделать, если нет мозгов? Идиот. Лучше бы всадил кулак в стену.

Третий пункт из списка «Никогда»: никогда не срывать отчаяние и беспомощность на гитарах.

Печенька тем временем с отсутствующим видом сунула бинт в пакет и забросила в ящик. Сейчас уйдет и снова попытается исчезнуть. Ей самой не тяжело? И зачем она снова полезла к Арту? Люк попытался сжать кулак с намотанным бинтом. Больно.

– Что там наш репетитор? – Он машинально потер бинт пальцем. – Опять слился?

Хотя всё было слышно и так. Вопрос из числа риторических, можно и не спрашивать.

– Как обычно. – Джекс повертелась на месте в поисках остальных вещей.

Её бедро непроизвольно коснулось его колена. Через рваные джинсы прошел короткий импульс, но она тут же отстранилась.