Код Ореста

Кому: fredrik.b@home.net

От: susanne.berggren@yahoo.com

Тема: Фудзияма

Привет, мои дорогие!

Прогулка на Фудзияму прошла просто потрясающе! Природа невероятно красивая. А на самой вершине стоит автомат с напитками! Приеду домой – угощу вас колой с Фудзиямы!

Совещание руководящей группы тоже прошло хорошо – Акио Мураками очень доволен моей работой. К тому же он весьма приятный в общении. Думаю, мы получим дополнительное финансирование нашего проекта.

Надеюсь, что вы с Малин отлично проводите время вместе. Не пропустите схождения планет в самую короткую ночь года! На этот раз встречаются Марс и Венера.

А потом и я вернусь!

Целую,

мама/Сюзи

Орест был прав. Наши мамы чувствуют себя хорошо, хотя я не ответила на сообщение Оракула и не отдала ему никаких старых писем. Оракул – он же, возможно, Эйгир – сумел прочесть мою электронную почту. Но не более того. А потом использовал то, что узнал, желая напугать меня! Я больше не позволю Оракулу себя обмануть.

39

Теперь, когда Мона вернулась и взяла на себя заботу об Электре, мы с Орестом смогли заняться загадкой Акселя. Папа очень воодушевился, когда услышал, что мы собираемся в лес. Он пытался дать нам с собой подстилку и бутылки с водой, но, к счастью, не стал напрашиваться с нами сам, потому что ему надо было находиться дома, чтобы дождаться какого-то важного сообщения.

Орест аккуратно перенес все странные линии со старой карты, которую мы обнаружили под Дубом ленсмана, на современную, где были обозначены нынешние дома и улицы. Это напоминало обычную карту для ориентирования, только вместо указания высот на ней расположились длинные волнистые линии, похожие на потоки воды.

Пересечение линий М и Д Орест обозначил крестиком.

– Мы как искатели сокровищ, – сказала я.

Крестик оказался в лесу позади наших домов. Я обратила внимание на ручеек, извивавшийся на карте: тоненькая голубая линия.

– Отлично, что это в лесу, – добавила я. – Ведь, если нам придется копать, мы сделаем это подальше от посторонних глаз.

– Угу, – промычал в ответ Орест. Я тащила в рюкзаке компас и карту, поскольку портфель Ореста совсем не подходил для вылазок на природу. Зато он нес на плече лучшую лопату, какую нашел в саду у Моны.

Поначалу мы шли по дорожке вдоль ручья, где обычно бегают по вечерам любители кроссов, но, когда мы перешли через небольшой мостик на другую сторону, дорожка превратилась в узкую тропинку. Мы всё время слышали журчание ручья – весной тот становится полноводным.

– Но ведь… мы тут уже бывали раньше!

Орест остановился. Мы ушли с тропинки и приблизились к берегу ручейка, поскольку пересечение линий М и Д, судя по карте, находилось там. Чуть выше на холме рос сосновый лес с красно-коричневой хвоей, но здесь, возле ручейка, нам пришлось пробираться среди деревьев и кустов, усыпанных светло- зелеными листьями.

Я тоже сразу узнала это место. Увидела шиповник, обступивший камни лестницы, и старую яблоню. Да ведь это камни, оставшиеся от старого дома! А вон там, в стороне, могила собаки по кличке Сильвия. Здесь несколько дней назад Орест напугал меня своим неожиданным появлением.

Я сказала Оресту, что уже дважды побывала на пересечении линий М и Д, сама о том не подозревая, и что это очень странно, но он лишь пожал плечами.

Он уже попытался пометить место, ткнув пару раз лопатой в землю под большим деревом – возможно, буком. (Я не очень разбираюсь в деревьях, если это не дубы, елки или березы.)

– Ну вот, – сказал он.

– Ага, – сказала я.

И мы принялись по очереди копать.

На глубине чуть больше полуметра мы обнаружили ящик. Сделанный из дерева – темный и немного подгнивший. Я вся перепачкалась в земле, отряхивая его. Старые петли заскрипели, когда мы подняли крышку.

Внутри ящика лежал футляр, завернутый в ткань – вероятно, в прошлом такого же белого цвета, как простыня. Темно-красный футляр закрывался сбоку на маленькую пряжку.

Орест медленно открыл крышку. Содержимое футляра блеснуло на солнце, которое очень кстати вышло из-за туч.

На бархатной подушке лежал предмет, напоминавший большие часы. Большой и круглый, с несколькими стрелками, под которыми виднелись круги – как шестеренки, только красивее. Прибор отсвечивал золотом. Возможно, не настоящим. Наверное, это они, «звездные часы» Нильса Эрикссона, – и это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела. Понятно, почему Акселю трудно было с ней расстаться.