Код Ореста

Внешнее колесико астролябии, которую мы нашли, образует девять птиц, собаку и рыбу. Вероятно, клювы птиц и остальные фигурки должны показывать положение различных звезд.

На внутреннем колесе написано: Mirac, batnachaythos, menkar augetenar, aldeboran, alhayok, rigil, elgueze, alhabor, algomeyza, markeb, alfard cor leon, edub, algorab, alchimek, benetnac, alramek, elfeca, yed, alacrab alhae, taben, wega, altair, defin, aldigege, cor corvi, aldera, musida equi, cenok hum ehui, skeder.

Похоже, это названия звезд.

На внешнем колесике – названия знаков зодиака на латыни.

Ничего, что поясняло бы текст на обратной стороне, я не нашел.

Мы сидели на кровати Ореста, прямо на ровном покрывале, пока он рассказывал об астролябиях.

– Эта астролябия, должно быть, старинная, – сказал Орест. – То есть очень-очень старая. Семнадцатого века или около того. И очень дорогая…

– Но что Нильс Эрикссон собирался с ней делать? – Я не могла оторвать глаз от астролябии, она казалась такой невероятно красивой. – Для строительства железных дорог такая штука вряд ли сгодится…

– Ты права. – Орест еще не всем со мной поделился. – И я выяснил еще одну вещь. Это не обычная астролябия. На одной стороне изображено звездное небо, как и положено. А вот на другой… – он повернул астролябию. – Здесь нарисовано нечто иное. И я не могу понять, что именно.

На задней стороне астролябии виднелась паутинка из тонких линий.

– Ясное дело, это земные лучи, – сказала я. – Аксель об этом говорил! Он сказал, что измерительный инструмент нужен, чтобы найти «узоры между земными токами и звездными полями»! Аксель считал, что земные токи сами по себе слабые и ненадежные. Но если объединить эффект земных токов и звездных полей – наверное, имеется в виду движение звезд, – то возникают мощные силы, которые, вероятно, можно использовать по-настоящему. Особенно в тех местах, где эти лучи пересекаются. Но еще Аксель сказал, что только определенные люди – дети-лозоходцы – могут правильно настроить астролябию! Чтобы найти узоры земных токов и звездных полей.

Я говорила с таким увлечением, что не сразу заметила странное молчание Ореста.

В голове у меня звучали строки песни Сильвии:

То, что привыкли мы видеть вокруг,
Новой картиной сменяется вдруг.
Ныне пришел Рудокоп, а за ним —
Скрежет и грохот, гуденье и дым.
Это повсюду, до края земли
Сети блестящих дорог пролегли.
Скоро ль, дитя, что с лозою грядешь,
Силы заветной источник найдешь?
Самой короткою ночью, когда
Красная с желтой сойдется звезда,
Там, где людские скрестились пути,
Стрелка небесных часов привести
Сможет тебя непременно к тому,
Что не открылось досель никому.
Звездные вмиг развернутся поля.
Мощные токи извергнет земля.
Птицы вослед за тобой полетят
И о победе твоей возвестят.

– Согласись, что всё сходится! – продолжала я. – Сильвия сообщила Акселю место, где дитя-лозоходец должен использовать звездные часы, и имя ребенка. Место – Гётеборгский вокзал, а имя – Орест! Вот о чём говорит шифр на дереве. И это совпадает с песней Сильвии – «там, где людские скрестились пути». Вокзал в Гётеборге! На нем скрещиваются все дороги, я имею в виду железнодорожные пути, рельсы.

Но когда тебе нужно быть на вокзале с астролябией? Хотя нет, знаю. «Когда красная с желтой сойдется звезда».

Мама говорит, что Марс и Венера подойдут друг к другу вплотную в самую короткую ночь года и произойдет встреча планет – как будто планеты встречаются на небе.

И в полночь дня солнцестояния, если ты будешь на вокзале в Гётеборге, произойдет следующее: «Стрелка небесных часов привести сможет тебя непременно к тому, что не открылось досель никому». Это, должно быть, стрелка астролябии, она похожа на стрелу. Ты ведь заметил, что стрелка астролябии выглядит как твое родимое пятно? Это наверняка что-нибудь да значит.