Код Розы

«Мы далеко не единственные, кто оказался в подобном положении», – напомнила она себе. По всей Британии мужья и жены столкнулись с тем же: мужчины воюют, женщины по уши погрузились в работу на нужды фронта. Редкие уик-энды вдвоем выпадали, только если удавалось одновременно получить увольнение. По крайней мере, Фрэнсис находился не на фронте, куда его наверняка послали бы, будь он моложе. Он проводил день за днем в офисе, и Маб не нужно было волноваться, как Озле, когда ее принц выходил в море, где за ним охотились немецкие подводные лодки.

«Придется переждать войну, а тогда уж начнется настоящая семейная жизнь». Тогда они поселятся под одной крышей, Маб станет намазывать гренки маслом для мужа по утрам, наводить уют в доме и из кожи вон лезть, чтобы дать ему повод гордиться женой. Но как строить семейную жизнь на расстоянии?

«В письмах», – решила Маб. Надо писать письма, веселые, не слишком длинные – мужчины не любят, когда им надоедают, они всего лишь хотят почувствовать, что по ним скучали. Да она и действительно скучала по Фрэнсису. И вот Маб составила первое письмо – тщательно, продуманно, как выкройку для платья. Письмо получилось любящее и заботливое. На пространный ответ она не рассчитывала: всем известно, что мужчины терпеть не могут писать письма, а уж от такого молчуна, как Фрэнсис, и подавно не стоило ожидать многого. Поэтому очень удивилась, когда из Лондона в ответ на ее послания начали прибывать набитые листками конверты.

Милая моя девочка, пишу пару слов, пока не закончился перерыв на чай. Здешний чай совершенно омерзителен: какие-то вязкие студенистые помои мышиного цвета, в которые одинокая чаинка ненадолго окунулась в лучшем случае однажды за последние лет двадцать. Ты бы надменно подняла свои брови истинной королевы, и сия непотребная жидкость сама выплеснулась бы из чашки и не посмела туда возвращаться. А мне не хватает твоей храбрости, чтобы указать этой пакости на ее место, я послушно ее пью и лишь тихо ворчу. Как же я соскучился по твоим бровям!..

Или другое:

Моя милая Королева Фей, ну и денек. Ты не могла бы сделать так, чтобы он мне хотя бы не снился? Уверен, что могла бы. Ведь, если верить Шекспиру (а кому еще верить в этом мире, как не ему?), королева Маб – властительница снов. Проскачи же через мои сны в своем экипаже, сооруженном белками, и навей мне сны о любви. Правда, Шекспир называет свою Маб ведьмой, что кажется мне не слишком галантным обращением мужа к жене. А может быть, ты – не фея Маб, а «Маб Дароган» из уэльских легенд, «Сын Предреченный», которому суждено изгнать англичан с острова. Во всяком случае, легко могу тебя представить во главе войска с высоко поднятым мечом и разукрашенным синими полосами свирепым лицом…

Маб не знала, как понимать такие послания. При встрече с их автором можно было подумать, что слова ему отпускают по карточкам, как мясо, – а на бумаге он оказывался невероятно разговорчивым. И не просто разговорчивым – он еще проявлял отличное чувство юмора, был ироничен, меланхоличен, нежен… Тем не менее она не была уверена, что теперь понимает его лучше. Он никогда не писал ничего важного о себе, но почти каждые пару дней к ней прилетал конверт из Лондона. Ну и что на такое ответишь? «Новое жилье чудесное, новая квартирная хозяйка чудесная, погода чудесная»? О работе ничего рассказывать нельзя, а перечислением мелочей повседневной жизни она, в отличие от мужа, не умела исписывать целые листы. Похоже, любая беседа с Фрэнсисом обречена быть односторонней, но если при встречах молчал он, то на бумаге немела уже она.

«Потом все будет иначе, – убеждала себя Маб. – Потом, после войны». Тогда им больше не придется строить семейные отношения почти исключительно по почте.