Код цвета. Небесный голубой, газетный желтый, королевский фиолетовый и другие оттенки в культурной истории цвета

Западный мир одержим идеей быть «белее белого», и эта одержимость нашла свое отражение не только в рекламных слоганах, продвигающих стиральные порошки, холодильники, мыло и посудомоечные машины, но и даже в архитектурном стиле Шарля Эдуара Жаннере (1887–1965), известного как Ле Корбюзье, чья любовь к белому цвету граничила с фанатизмом. Вот как Ле Корбюзье восхвалял поднимающую моральный дух эмалевую краску риполин: «Представьте себе результаты действия “закона риполина”. Все граждане должны покрыть свои портьеры, обивку, обои и домашнюю утварь простым слоем белого риполина. И все — в доме чисто. Больше нет грязных, темных углов. <…> Затем наступает и внутренняя чистота, поскольку, встав на этот путь, вы не захотите впускать в свою жизнь что-то неправильное, недозволенное, нежеланное, непродуманное: никаких спонтанных действий. Когда вы окружены тенями и темными углами, дом принадлежит вам только до той границы, где взгляд уже не способен проникнуть в темноту. Вы не хозяин в собственном доме. Покрыв стены риполином, вы станете хозяином собственного дома».

^{Стоматологи используют такую шкалу, чтобы подбирать цвета для имплантатов и зубных протезов, но в ней нет оттенков, которые современные знаменитости посчитали бы достаточно белыми для своих зубов}

Аргументация Ле Корбюзье в пользу неоспоримых достоинств чистоты совпадает с позицией основателя методизма Джона Уэсли, который еще в 1778 году провозгласил в своей проповеди, что «небрежность не имеет ничего общего с религией, а вот чистота сродни благочестию». Сто лет спустя этот посыл подхватила компания Procter & Gamble и выпустила недорогие бруски белого мыла. Цвет, официально называвшийся «слоновая кость», отличал новый продукт от имевшихся в продаже коричневых, зеленых и серых брусков, и благодаря ассоциации с чистотой физической и нравственной мыло этого цвета стало чрезвычайно популярным.

В 1880-х годах физическая чистота была предметом глубокой озабоченности представителей Всеанглийского клуба тенниса, которые решили, что лучший способ скрыть неприглядные пятна пота на одежде игроков — заставить их носить одежду белого цвета. Некоторые чемпионы Уимблдона, в частности Пэт Кэш и Роджер Федерер, критиковали эти правила, однако после обновления правил в 2014 году теннисные функционеры подчеркнули, что белый означает чисто белый, а не молочный или кремовый.

Современные люди воспринимают базовый белый цвет как желтовато-белый, поэтому компании — производители товаров стараются придать белому цвету голубоватый оттенок: «Голубовато-белый цвет с психологической точки зрения считается более чистым», — сказал в интервью журналу Nautilus американский ученый-цветовед Ренцо Шейми. Некоторые отбеливающие зубные пасты теперь содержат синий коварин — пигмент, который прилипает к поверхности зубов, создавая иллюзию повышенной белизны. Стоматолог Рональд Перри убежден, что абсолютной белизны мы не достигнем никогда: «Социальные посылы настолько сильны, что я не вижу предела».

Насколько белыми были одежды Иисуса на горе Преображения, когда он явил свою Божественную природу трем потрясенным ученикам — Иакову, Иоанну и Петру? Матфей называет одежды Иисуса «белыми, как свет»; согласно Евангелию от Луки, «одежда Его сделалась белою, блистающею»; а Марк говорит, что одежды Христа стали «блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить». В данном случае белый цвет символизирует чистоту и божественное совершенство. Это одновременно отсутствие цвета и все цвета сразу — он охватывает все, как и сам Бог.

Белые одежды носят члены разных христианских монашеских орденов: цистерцианцы (белые монахи), картезианцы, доминиканцы, аннунциатки, тринитарии и другие. Римские папы носят белые одежды с 1276 года, когда главой католиков был избран Иннокентий V, который создал прецедент, продолжив носить белую доминиканскую одежду.

^{Святой Бернар Клервоский (1090–1153), портрет кисти испанского художника XVI века Хуана Корреа де Вивара}

Принято считать, что западная традиция наряжать невесту в белое платье берет свое начало с бракосочетания королевы Виктории и принца Альберта, состоявшегося 10 февраля 1840 года. В действительности платье королевы было не чисто белым, а цвета слоновой кости, но тем не менее белоснежное облачение невесты вошло в моду. Смещение в сторону белого цвета, как заметил Саммер Бреннан в статье для JSTOR Daily в 2017 году, во многом объяснялось и тем, что «[белые] платья выгодно смотрелись и выделялись на мутных черно-белых или тонированных сепией свадебных фотопортретах». К концу 1840-х годов, продолжает Бреннан, женские журналы переписывали историю, заявляя, что белый цвет как символ чистоты и невинности всегда был самым подходящим для невесты.