Кодекс Снеговика

Коля успел подпитаться разумно прикупленной в магазине и предусмотрительно припрятанной в дровах водкой, взрослые барышни также к этому времени выпили не по одному бокалу французского сухого, а Анюте для таких мероприятий не нужны были никакие стимуляторы. Началось все с той самой горки, которую соорудил Вадим. Коля для пробы проехался с нее, подложив под себя картонку, и смешно кувыркнулся на финише в свежие наносы снега, чем вызывал восторженный шум дам. Вера тоже с азартом съехала вниз и получила хорошую порцию удовольствия. Катя сначала упиралась, но Анюта так задорно кричала: «Мама! Мама!», а Коля так галантно взял ее под локти и помог взобраться на горку, что она не могла противостоять…

Когда Вадим вернулся, все четверо валялись в снегу и стонали, потому что смеяться уже не было сил. И только неутомимая Лютеция перебегала от одного изнеможденного тела к другому, хрипло лаяла и требовала продолжения веселья.

– Братан, ты где был? – Коля приподнял запорошенную лысую голову – Меня здесь фактически расчленили. Навалились всей своей бабской массой, втоптали мордой в сугроб, прыгали на спине…

Он уже был немало пьян и, кажется, совершенно не помнил про свою недавнюю обиду.

– Ох, дорогие мои, – протяжно произнесла растрепанная Вера, глядя в небо – я, кажется, лет тридцать так не дурачилась. Как же хорошо, что забастовали эти диспетчера. Теперь каждый Новый год мы будем приезжать к вам. Слышишь, Севастьянов? Каждый Новый год.

– Яволь, моя госпожа. Если нас не прогонят, я готов здесь встречать и Пасху, и день святого Валентина, го-го.

Пока взрослые отряхивались, Анюта тихо сообщила Вадиму, что она извинилась перед дядей Колей, и дядя Коля принял ее извинения. Вадим, поцеловал ее в носик, потом помог подняться Катерине. Та молчала, но счастливо улыбалась ему. Он и ее поцеловал, а она не отстранилась.

– Пора прогреть горнило, – объявил Коля и вдруг заорал: – Кто последний, тот фундук! – и побежал к веранде.

– Севастьянов! Не смей напиваться до праздника!

– Я чуть! Вадя, за мной!

И в следующие час-два было не менее весело. Разожгли камин. Вера разрешила достать одну бутылку. Катерина подала легкие закуски. Вадим по настоятельному требованию публики принес гитару. Они хором спели «Барон Жермон поехал на войну». Коля пытался показать карточный фокус, припрятанный в рукаве валет все время вываливался наружу, фокус в итоге не получился, но от этого смеха было еще больше. Потом хором спели «Ой, да не вечер». Коля начал рассказывать анекдот, но на середине вспомнил, что анекдот неприличный, пытался заменить ключевое слово цензурным синонимом, в результате, сути никто не понял, но все смеялись, а Анюта хохотала громче всех. Вадим сыграл «Тико-Тико», Коля пытался поддержать ритм вилкой по рюмке, Вера шикнула на него, чтобы не портил мелодию. Никто не обратил внимания на Псися, который под шумок утащил в норку несколько зерен сухого собачьего корма, насыпанного в блюдце. Коля предложил поиграть в бутылочку, Вера сказала, что больше ему не нальет, Коля встал на колени и запел: «О соле мио». Лютеция стала ему подвывать, чем вызвала умиление у всех присутствующих. Коля был прощен, ему и Вадиму налили еще по рюмке. После этого Коля и Вадим под предлогом покурить удалились на веранду, где в дровах у них была добавка. Коля, закурив, сделал всего пару затяжек и тут же затушил сигарету – Вадим это отметил, хотя был уже пьян не меньше товарища. Вера почуяла неладное и, украдкой заглянув на веранду, обнаружила обоих в некондиционном виде. «Я так и знала!» – вскрикнула она и, подскочив, выхватила бутылку из рук осоловевшего мужа. На часах было уже около трех часов. «А ну-ка оба наверх и спать. Чтобы к вечеру были, как огурчики».

– Я не хочу спать, милая. Я хочу танцевать.

– Николай! – рявкнула Вера. – Надоел уже всем! Гоу ту слип, пьяный террибл!

– Йес, ай ду, май дарлинг, – Коля по-армейски вскинул ладонь к виску, после чего просительно посмотрел на Вадима. – Братан, поспим немного … А где Анюта?

– Зачем тебе Анюта? – Вера свирепела все больше.

– Я хочу, чтобы она сыграла мне колыбельную.

– Иди спать! – зашипела она, с трудом сдерживая себя.

Коля, какой бы ни был он пьяный, понял, что предел достигнут. Он обнял Вадима за плечи, и они вместе, пошатываясь, пошагали на второй этаж по лестнице.

– Вы слыхали, как поют дрозды-ы! – басом затянул на ходу Коля.

– Нет, не те дрозды, не полевы-ые, – не очень хорошо поставленным тенором подхватил Вадим.

«Чудо прячется в погрешностях эксперимента»

Кодекс Снеговика

На детской площадке кроме Снеговика была еще огромный кот. Этого кота Юлий Васильевич знал. Он своей внешностью выгодно отличался от большинства других котов и кошек поселка и запомнился надолго. В прошлый Новый год он очень позабавил всех гостей его дома и съел при этом одну котлету. В последнее время старик часто видел этого кота из окна своего дома.

Мяукала никак не отреагировала на появление Юлия Васильевича. Она сидела возле Снеговика и подрагивала лежащим на снегу хвостом.