Кодекс Снеговика

Наконец, все было готово, они надели лыжи, вышли за пределы участка, сделали несколько шагов, и тут Анюта выяснила, что забыла одну рукавицу. Вадим помог ей расстегнуть с таким трудом застегнутые замки лыж, и Анюта бегом побежала назад. Вадим достал пачку сигарет и обнаружил, что у него осталась всего одна сигарета. Пришлось и самому расстегиваться и возвращаться. Успокоение наступило только тогда, когда они покинули пределы Бархан…

Выйти из Бархан можно было двумя способами: либо через центральные ворота, где дежурили охранники, либо через калитку, сделанную специально для подобных лыжных прогулок в средней части поселка. Калитка была снабжена электронным замком, и за чиповый ключ от этого замка в свое время пришлось заплатить немаленькую сумму.

Это был первый в истории выход Вадима из поселка через эту калитку. Как-то по осени он несколько раз порывался сходить за грибами, но тогда или погода мешала, или у Катерины находилась срочная работу в доме. В прошлую зиму он тоже долго уговаривал себя побегать на лыжах, но когда решился, снег неожиданно растаял…

Прямо из калитки путь во внешний мир открывала кем-то проложенная и уже затвердевшая лыжня. Они пошли по ней: впереди Вадим, сзади Анюта. Несколько минут Вадим привыкал к лыжному шагу, пробовал отталкиваться палками. Ему все время казалось, что лыжи скользят не очень хорошо. «Наверно, не угадал со смазкой», – посетовал он мысленно. Анюта тоже пока молчала. Она обдумывала, как и где начать разговор с отцом.

Вадим еще находился под впечатлением утренней игры с дочерью. Вальс Петрова продолжал отдаленно звучать в голове, а Вадим думал о том, где бы раздобыть ноты скрипично-гитарных композиций. Он знал, что совмещать гитару со скрипкой любил Паганини. Но Паганини ему казался слишком сложным и не мелодичным…

Лыжня сначала метров двести шла вдоль забора, потом резко изогнулась и пошла вглубь леса, петляя между заснеженных лап елей и огибая поваленные стволы. Вадим ускорил шаг, Анюта старалась угнаться за ним и стала быстро выбиваться из сил. Вадим замедлился, обернулся. Дочка разгорячилась, щечки покраснели, глаза заблестели.

– Еще не устала? Может, вернемся?

– Нет, – на выдохе ответила Анюта, и одной рукой, не выпуская палку из рук, поправила наехавшую на лоб шапку. – Пап?

– Что?

– А мы зайца увидим?

– Вряд ли. Они пугливые, нас за километр слышат. Уже успели попрятаться.

Они продолжили бег. Вскоре лес неожиданно расступился, и перед ними открылся пологий спуск в ложбину, который потом сменялся таким же пологим подъемом. Вадим все больше и больше раззадоривался. Лыжи он любил. Во времена футбольной карьеры они с командой на зимних сборах часто катались.

– Поехали! – весело скомандовал он, оттолкнулся и покатился вниз по лыжне. Морозный воздух ударил в лицо.

Анюта задорно хохотнула и последовала за отцом…

Неожиданно лыжня вильнула, Вадим не рассчитал своих способностей и упал. Анюта налетела сзади. Ее лыжи сильно воткнулись Вадиму в спину. Раздался хруст. Анюта перелетела через Вадима и плашмя бухнулась в снег метрах в трех от него…

Она лежала, растопырив руки, лицом вниз и не шевелилась.

– Анюта! – вскрикнул Вадим.

Он попытался вскочить, мешали лыжи. Он стал их судорожно снимать. На счастье, замки не закапризничали и поддались без лишних усилий.

Ноги без лыж сразу провалились до колена в снег. Вадим с трудом переставлял их. Анюта по-прежнему не шевелилась. Одна лыжа у нее была сломана. «Какой же я осёл», – клял он себя, подбираясь к дочери. Аккуратным движением Вадим перевернул ее на спину…

Мордочка Анюты была вся в снегу. Красные бугорки щек, как два новогодних шара, огнем горели сквозь прозрачную снежную пыль. Анюта не удержалась и заливисто захохотала…

– Доча, – Вадим облегченно выдохнул, обнял ее и поцеловал в холодный лобик. – Я думал, что ты убилась.

Анюта стала хохотать еще громче. Ей это приключение ужасно понравилось.

– Чего ты смеешься, дурында, – Вадим тоже начал смеяться. – Лыжа сломалась. Придется возвращаться домой.

Сейчас он и сам не понимал, чего так испугался. Спуск был пологим, скорость у них была небольшой. Даже если бы снег не смягчил падения, Анюта отделалась бы, в худшем случае, парой синяков на коленках. Лыж, конечно, жалко. Да и прогулки этой жалко. Вадим только-только начал входить во вкус.

– ЗдОрово, папа! Вот бы еще раз.

– Еще раз не получится. Надо теперь выбираться обратно наверх. Попробуй хоть как-то двигаться на своей деревяшке.

Слово «деревяшка» почему-то снова рассмешило Анюту. Смеясь, она попыталась подняться на ноги, опять упала и продолжила хохотать уже сидя. Она сейчас находилась в таком состоянии, когда любое слово или действие вызывало спазмы смеха…