Кодекс целителя

Она несколько секунд сосредоточенно размышляла, затем взглянула совсем иначе, без тени враждебности.

– Мы плохо начали наше знакомство, Мэйлин. Давайте попробуем ещё раз. Я – Илона, сестра Ирвина и Тэйта, не нужно звать меня леттой Гирел. Мне известно, что у Ирви ужасное произношение, а из Тэйта учитель – как из меня подавальщица. Извините мою грубость. За Ирви постоянно бегают не особо щепетильные девицы, я приняла вас за одну из них.

Сказать, что я удивилась, – ничего не сказать. Может, Илона была и высокомерна, и избалована, но признавать свои ошибки она умела.

– Я не сержусь на вас, летта Илона.

– Тогда я скажу Тэйту, что мы помирились, – просветлела она. – А то он велел не показываться ему на глаза, пока вы меня не простите. Доброй ночи, Мэйлин.

После её ухода я вернулась к окну. Воздух успел остыть и посвежеть, лёгкий ветерок лениво шевелил край занавесок. Необъяснимое поведение Тэйта не выходило из головы. Он за меня заступился? Послал сестру извиняться? Невероятно, непостижимо! Такое впечатление, что право оскорблять он оставляет исключительно за собой. Руки потянулись к волосам, расплели косички у висков и выпустили кудри на свободу. Когда опять постучали, я чуть не застонала. Кто теперь? Дирин?

Дверь я распахнула рывком – и застыла. В коридоре стоял Тэйт. На тёмном фоне деревянной отделки выделялись два светлых пятна – белая рубашка и волосы, остальное сливалось с полумраком.

– Утром вы вернули Ирви мемуары Ровера, я принёс другую книгу взамен, – он протянул мне средних размеров томик. – Вам она должна понравиться. Хорошего вечера.

Нерешительно взяла, ожидая подвоха. Но Тэйт развернулся и пошёл к себе, через минуту я услышала звук закрывающейся двери. Перевела взгляд на томик. «Тепло дома твоего», известный роман летта Арру́на, моего соотечественника, переведённый на гидарский язык. Я обожала эту историю, и сейчас у меня появилось чувство, словно я встретила родного человека. На секунду я ощутила себя прежней – балованной, счастливой, окружённой любящими людьми, которые угадывали мои желания. С жадностью начала листать. На последней странице взгляд зацепился за отметку магазина – «Книжная лавка летта Кигéра, Оранс». Недоверчиво потрогала надпись пальцем. Оранс?.. Значит, Тэйт приобрёл книгу две недели назад? Листы прилегают плотно, никто ещё не читал, неужели он купил её… для меня?!

Не может быть.

Скорее я поверю во второе пришествие Отрешённого или в то, что Огория вернёт Кирее завоёванные земли, нежели в добрый поступок Тэйта по отношению ко мне. Наверное, книга досталась ему случайно, подарил благодарный исцелённый, или… или… Моё воображение отказывалось подбирать варианты. В результате я махнула на всё рукой и забрала книгу с собой в кровать. Как давно у меня не было чего-то по-настоящему дорогого! Такого, чтобы… грело.

Так я и задремала – прижав книгу к груди.

***

Обычно я не видела снов, иначе, подозреваю, не могла бы спать из-за кошмаров. Этой ночью мне приснился Лайд – тот, каким был двенадцать лет назад, долговязый подросток с озорной улыбкой. Брат держал меня на коленях и показывал мне картинки в атласе. «Смотри, Мэй, это Гидар, там такая длинная зима, что снег лежит по полгода, а дальше только льды, бесконечные поля сверкающего льда, за которыми больше ничего нет…»

Мама, папа, Лайд… Сколько ни плачь, ничего не изменишь. Мне по-прежнему вас не хватает. Но я потихоньку начинаю жить снова. Меня не сломал Арден, не ожесточил Орлис. Просто осенью я уснула и спала эту долгую-долгую зиму. Наступившая весна растопила снег, и боль утекла вместе с талой водой, оставив светлую грусть и вечную благодарность.

Идти на завтрак я, откровенно, боялась. В половине девятого за мной зашёл Ирвин. Очевидно, в Рисаре он уже не исполнял обязанности проверяющего и располагал своим временем. Этим объяснялась и вольность в одежде: тонкая рубашка цвета топлёных сливок и светло-бежевые брюки. Без строгого тёмного костюма Ирвин казался моложе, или, правильнее сказать, он выглядел на свой возраст. Букет ранних бордовых пионов лишь подчёркивал его привлекательность.

– Доброе утро, Мэй, – он протянул мне цветы.

– Доброе утро, Ирвин. Спасибо. – Я поискала взглядом вазу, не нашла и нажала кнопку вызова слуг. – Вы зря потратились: мы же сегодня уезжаем.

– Во-первых, вчера я попросил тебя говорить мне «ты», – он поймал мою руку, прижался к ней губами и опять приложил к своей груди. – Во-вторых, никакие деньги не стоят твоей улыбки. Знаешь, я почти не спал сегодня. А потом написал родителям. Хотя от их ответа ничего не изменится, я уже всё решил. Но так будет правильнее.

От волнения я чуть не выронила букет.

– Что ты решил?

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – Ирвин заглянул мне в глаза. – Мэй, мы можем пройти обряд в Нейссе, в любом храме Богини, этот брак будет иметь законную силу в Гидаре.

Мои пальцы разжались сами. Пионы упали и разлетелись по полу яркими брызгами лепестков.

– Ирвин, ты… Ты не торопишься? Я – кирейка, беженка, вдова. Не самая лучшая партия для стихийника и наследника состоятельной семьи.