Кое-что из написанного

* * *

Как в лучших классических романах, в «Нефти» длительные периоды времени могут укладываться в пределах одного предложения. На протяжении целого десятилетия отношения между инженером Карло Валлетти и его двойником Карло-вторым складываются вполне идиллически, и о них мало что скажешь. Раздвоение привило обоим Карло привычку, не лишенную нежности. Подобно супругам со стажем, которым особо не о чем друг с другом говорить, что и есть доказательство их счастья, оба Карло проводят вместе первую половину вечера, после чего каждый из них окунается в собственную жизнь. С наступлением ночи для Карло-второго начинается время наибольшей активности. Для инженера Карло, напротив, это время сна. Такая безмятежность, разумеется, не может продолжаться долго. Здесь мы уже на пороге катастрофы, точнее, «Первой опорной точки поэмы». Чтобы произведение двигалось к своей цели, сжигая собственную вступительную часть по ходу развития динамичного сюжета, из начальной метаморфозы должна вырасти новая метаморфоза, еще более решительная, чем первая, если расценивать ее с позиции знания, которое она сумеет породить. Новая метаморфоза будет двойной, поскольку охватит одного за другим обоих Карло, и к тому же обратимой, так как в какой-то момент оба вернутся в исходное состояние. Эти события придают книге определенный ритм, создавая симметрию «опорных точек сюжета». Карло-второму доведется первому стать женщиной.

«У него свисали две большие груди, уже не такие упругие. Внизу живота ничего не было. В паху исчезла растительность. Только потрогав ее и раздвинув ее края, Карло увидел ясным взглядом человека, знающего, что такое бедность и тюрьма, маленькую рану, бывшую теперь его новым половым органом».

* * *

«Отсюда, мой верный читатель, устремляется ввысь наша поэма». Именно так, как большой художник, каковым он умел быть, П. П. П. выполняет данное обещание. Запись 55 из «Нефти» под названием «Пустырь Казилина» есть та самая вершина, которую в редких случаях покоряет писатель при жизни. Она подобна шпилю на готических храмах. Когда «Нефть» вышла в 1992-м, настоящий скандал разразился как раз из-за этой главы. Впрочем, многие, даже известные и титулованные читатели, толком не поняли, что речь идет не о гомосексуальных связях. Не говоря уже обо всем остальном. Став женщиной, Карло хочет немедленно испробовать свое новое состояние. После недолгих колебаний, он со свойственной ему в сексуальных вопросах решимостью задумывает нечто впечатляющее. Сказано — сделано. Карло-она платит двум десяткам молодых людей за то, чтобы они овладели ею по очереди на пустыре в районе виа Казилина на южной окраине Рима. В начале 60-х среди тогдашних новостроек это была еще ничейная земля, ожидавшая новой волны строительного бума. Излишне говорить, что здесь, в этом неприглядном, унылом месте, ясно слышны нотки гидродрома, «конечной остановки» П. П. П. Ночь. «И весь космос был там, на этом пустыре, в этом небе и едва заметных очертаниях города, в пьянящем аромате летних трав». Царит пронзительная, торжественная атмосфера, более подходящая для рывка вперед, для первой мутации. Двадцать парней ждут своей очереди, образуя гудящую группу теней. Карло послушно ждет их чуть поодаль, стоя на коленях, как скотина на заклании. С приближением первого молодого человека сакральное, разлитое в ночи и насытившее собой все вокруг до самого горизонта окраинных домов, сводится к одной точке. «X.. неизменно являлся в виде чуда». На протяжении всей сакральной ночи Карло пылает в экстазе подчинения. В каждом его-ее движении, в каждой позе «умелой шлюхи» заметен проблеск нового, необратимого понимания.

Х.. — вот «единственная правда жизни».

* * *