Кофе от баронессы Кюцберг

– Отнеси меня в ванную и налей туда холодной воды или я сейчас умру от обильной потери крови? – уткнувшись в одеяло, сказала она.

Колчак смотрел на её спину и похожую на персик попку, и про себя подумал:

«Вот так властолюбивая Надя бывает в жизни. Сейчас я в твоём лице поимел, не только тебя, но и всех, кто причастен был к моему заключению. Я тебе не мщу, а пытаюсь, оповестить о своей не растраченной мужской силе, которую ты вряд ли встретишь в своей дальнейшей жизни. А с твоей кудрявой Маней, ничего не случится».

Он прошёл в ванную и налил туда холодной воды. Затем взял её на руки, и погрузил в ледяную воду, от чего вода в ванной приобрела малиновый цвет.

– Сходи, поменяй ещё раз простыню, – махнула она обессилено рукой в сторону комнаты, – там, в шифоньере найдёшь, и приходи ко мне. Я ни стоять, ни ходить не могу. Наверное месячные пришли. Если завтра у меня будет такое состояние, я не смогу навестить Андрея в больнице. Не хорошо будет. Придётся тебе в аптеку идти. Купить ваготил для меня.

Он всё сделал, что она просила, поменял простыню и перенёс Надежду из ванной на кровать. Она легла и руками обхватила живот:

– Обними меня сзади и полежи со мной? – я посплю немного, – попросила она.

Колчак обнял её и начал ей в спину имитировать страстное дыхание.

– Надь, а я тебя ещё хочу, сильней, чем раньше, – что делать?

– Ты как жеребец, но я не лошадь иди в аптеку и извини меня? – Я действительно себя прескверно чувствую, – прошептала Надежда.

«Так у тебя я всю охоту отобью очаровывать чужих мужей», – подумал Колчак и собрался в аптеку.

Вовка принёс ей лекарство и вскипятил чайник. Чай налил в чашку и поставил на стул, подвинув его к кровати:

– Надя, – окликнул он её и дотронулся до её плеча. Она вся горела. – Попей чаю, лучше будет, – предложил он.

– Я, наверноё, в холодной ванной накупалась и простыла, теперь будешь приходить меня лечить все праздники, – сказала она.

– А интим будет во время лечения? – нарочно спросил он.

– Колчин миленький умоляю ради бога тебя, хоть сейчас ты можешь не заикаться о сексе? Какой ты ненасытный и непонятливый? – погладила она его руку и поцеловала в щёку.

– Надь ты такая сексапильная, что мне трудно сдерживать себя, когда я нахожусь рядом с тобой.

– Если каждая наша бурная встреча будет сопровождаться таким кровотечением, я кончусь, в одно время под тобой. Почему, так мне было хорошо, а потом кровь и боль неописуемая. Надо будет гинеколога посетить, – сказала она.

…Перед его уходом, Надежда попросила Вовку взять ключ от дверей квартиры и регулярно её навещать, пока она болеет. Он закрыл за собой дверь и у подъезда встретил Джагу и Витьку Педро.

– Это ты к кому ходил в наш подъезд, не к Надьке случайно? – спросил с подозрительностью Джага.

– К ней, – ответил без тени смущения он, – просила ей лекарств дефицитных достать. Приболела она немного, и муж в больнице лежит. Аппендикс вчера вырезали.

– Это ерунда против мировой революции, – сказал Витька, – вон Калину привезли час назад умирать. На носилках доставили. За ним Фрол и Лука ездили на зону.

От такой новости, на душе у Колчака стало нехорошо. Моментально нахлынули воспоминания о прошлом, где они с Калиной находились вместе.

– Жалко Калину, – произнёс Колчак. – Шесть судимостей, вся жизнь по зонам. Здоровье потерял, а за что? Ладно бы за воровскую веру! Но нет, здоровье, утрачено за собственную глупость. Вы только вникните, он первый раз попал, в начале шестидесятых годов. Мой Серёга первый раз залетел, а он в это время третий раз зазвенел. И пошло и поехало. Со мной тоже сидел. А Серёга старше меня на восемнадцать лет. Калина после каждого своего освобождения больше пяти месяцев на свободе не бывал. В итоге тридцать два года из пятидесяти. Деньги мы ему, конечно, соберём, на лечение или на похороны, – неважно. Но он для нас примером не должен быть. И будь моя воля, я бы на его подъезде повесил мемориальную доску, с надписью: «Здесь был прописан, но не жил великий мученик своей дурной головы Калина». Может и жестоко я выразился, но в назидание пацанам это выглядело бы эффектно.

…Вечером он пришёл к Надежде, напоил её таблетками и накормил. После чего растер её водкой и завернул в одеяло. В восемь вечера он встретил Полину, и как только они вышли на улицу она, спросила:

– Ну, что Колчин позабавишь меня новой сказкой о происхождении туалетной воды?

– Полин мне не до сказок сейчас, Калину привезли в предсмертном состоянии, и я травму серьёзную получил сегодня на работе, дай опомниться.

– Что случилось? – встревожено спросила она.

– Чуть голову совсем не отрезало стальным канатом. Меняли трос на кране, а он сверху сорвался с тридцати метровой высоты и пропилил мне шею до мяса. Врачиха сказала в рубашке, я родился. Если бы сонную артерию задело, и двух минут не прожил.

Пока он рассказывал ей о псевдо производственной травме, в это же время он обдумывал правдоподобный рассказ о туалетной воде.

– Вова у тебя видимо работа опасная – может тебе сменить её? – учтиво посоветовала Полина.