Кофе со вкусом убийства

Келли-Энн, казалось, пришла к какому-то внутреннему решению.

– Нет, – заявила она решительно. – Думаю, мама, возможно, потеряла их или, что более вероятно, они лежат в одной из многочисленных коробок. – Она улыбнулась почти беззаботно, но в голове Лиз возникли образы… Паула с ключом… и то, что она поведала о Келли-Энн… и то, что Тельма сказала о том, как люди оправдывают свои действия. Но прежде чем она успела как следует развить эти мысли, Келли-Энн с деловым видом откусила кусочек пирога и продолжила: – Итак? Вы сказали, у вас есть что рассказать мне об этом мерзком ремонтнике, простите за выражение.

Лиз послушно пересказала историю Оливера Харни. Когда Лиз закончила, Келли-Энн произнесла лишь одно слово:

– Ублюдок. – На этот раз за выражение она не извинилась, но, с другой стороны, она имела право сердиться, подумала Лиз, роясь в сумочке в поисках визитки, которую дала ей детектив Донна.

– Позвони ей. Расскажи, что произошло, с твоей точки зрения. Если хочешь. Я имею в виду, у них, вероятно, есть достаточно оснований для возбуждения дела против него. – Лиз сделала паузу, а затем деликатно добавила: – Я подумала, ты могла бы спросить их о мошенничестве… Возможно, все это связано?

Визитку брать Келли-Энн не стала, а вместо этого сжала руку Лиз обеими ладонями, щекоча кожу наращенными розовыми ногтями.

– Лиз, вы стали для меня настоящим другом.

Лиз издала какой-то протестующий звук.

– Нет, я говорю совершенно серьезно. Вы стали близким другом для меня, и вы были хорошим другом для мамы, упокой Господь ее душу. – Она улыбнулась. – Конечно, я позвоню этой Донне, но, если честно, Лиз, я просто хочу оставить все это позади. – Отодвинувшись, она ласково улыбнулась, прежде чем заговорить снова. – Мне приснился сон, Лиз. – Келли-Энн посмотрела вниз, словно пытаясь найти нужные слова. – Чудесный сон. Не помню всех деталей, и вы знаете, я не набожный человек, но этот сон, он был глубоко духовным. Я стояла на холме, и рядом была мама. И знаете, что она сказала, Лиз? – Та покачала головой. Она могла представить себе многое из того, что бы сказала Топси, но ничего из этого не относилось к разряду «глубоко духовных» вещей. – Она сказала: «Я покоюсь с миром, любовь моя». Вот так. «С миром. А ты живи дальше». Я так и делаю, Лиз. Двигаюсь дальше. И я хочу, чтобы вы и ваши друзья тоже двигались дальше. – Келли-Энн откусила, съела кусочек и благостно улыбнулась Лиз. Ее рука в последний раз сжала ладонь женщины, а затем она собрала последние крошки розовым ногтем и отправила их в рот.

Лиз отпила кофе.

– Есть еще кое-что, что вы должны знать. – Тон Келли-Энн снова стал деловым. – Я переезжаю.

– Из своей квартиры?

– Из квартиры, из Рипона, из Тирска. Это то, что мне нужно, Лиз. Полная смена обстановки.

– Когда?

– Как можно скорее. Я смогу продать дом родителей только спустя какое-то время, поэтому пока буду снимать.

– Ты уже выбрала где?

– Я не уверена на сто процентов. – Снова эта застенчивая, доверительная улыбка. – Но у меня есть образ, Лиз.

– Да?

– Где-нибудь на берегу моря. Файли, Фламборо, Бридлингтон. Вы будете смеяться, но у меня в голове засел этот образ… Я хочу просыпаться с видом на море; пускай даже оно серое, пускай даже штормовое – я хочу видеть море.

– А что насчет работы?

– Управление социальными сетями. Это растущий рынок, Лиз. Я поговорила с несколькими экспертами: «Ребята, давайте честно, насколько это дурацкая затея?» А они мне: «Келли-Энн, вперед». – Она улыбнулась. – Я буду работать на телефоне: «Звонить людям? Это я умею!»

– Это какая-то компания?

– Они расширяются. Следите за новостями. И вы знаете, в чем главная прелесть, Лиз? Я могу работать откуда угодно, лишь бы там был приличный вай-фай. Я изучала этот вопрос. – Келли-Энн мечтательно посмотрела в окно. – Я отведу одну комнату под кабинет. И дело не в том, чтобы просто поставить туда стол: цвет, декор, атмосфера – научно доказано, что это так же важно, как и сама работа. – Она улыбнулась фэншуйному будущему. – Одна стена будет ярко-желтой. И у меня всегда будут лилии, что бы ни случилось. А во время перерыва я буду стоять с чашкой кофе и смотреть на море.

– Я рада за тебя, – сказала Лиз, пусть даже не до конца искренне, но с настоящей надеждой.

– Знаете, Лиз? Я рада за себя. Чертовски вовремя. – Келли-Энн счастливо улыбнулась. – Это моя единственная мечта.

Лиз уловила в ее голосе нетерпеливые нотки; она слышала их уже много раз, когда та говорила о конюшне, салоне красоты, ветеринаре из Ричмонда. Она посмотрела на мечтательную улыбку, волосы, ногти, блузку – и ощутила внезапную дрожь, осознав, насколько же хрупки эти мечты Келли-Энн.

– Я желаю тебе наилучшего, – сказала она. Ей на ум пришло воспоминание… Снисходительный тон Топси, вспоминающей прошлое… Маленькая проказница. Лиз грустно улыбнулась.

– О чем вы думаете? – поинтересовалась Келли-Энн.

– Я думала о тебе, – честно ответила Лиз. – Когда тебе было шесть лет и ты нарисовала пятна на своем лице.