Кофе в бумажном стаканчике

Когда он стал осторожно мять и гладить ее округлые груди с твердыми сосками, чуть сжимая их в руках, у Нади от нахлынувшего возбуждения поплыло в глазах. Она схватила его за шею, чтобы не упасть на мокром полу, и тесно приникла животом к его бедрам. Ждать стало невыносимо, она снова желала его так же сильно, как в первый раз. Сергей почувствовал это. Крепко прижав к теплому мокрому кафелю, он подхватил ее и овладел ее телом уверенно, как год назад, когда любовные ласки были для них привычны и необходимы. Отвыкшей от близости, ей стало больно, но противиться происходящему было выше сил – слишком долго она мечтала об этом, уверенная, что никогда больше его не увидит.

Скоро они стали двигаться вместе, вспомнив свой собственный ритм, в котором бесчисленное количество раз ощущали полное единение, открываясь, впуская в себя и наслаждаясь обладанием друг друга. Надя, не стесняясь его, постанывала, чувствуя всем своим истосковавшимся естеством его тело, и мечтала только о том, чтобы это стремительное движение не прекращалось. Вода била ей в лицо, мешала дышать, но это не имело значения – ее неудержимо заполняла нарастающая страсть, так долго изводившая невозможностью удовлетворения. Когда пришло время, она вскрикнула и легонько прикусила кожу на его груди.

Он судорожно прижал ее к себе, и, достигнув высшей точки собственного наслаждения, замер, будто хотел навсегда слиться с ее телом и больше никогда не расставаться. Надя отрешенно подумала, что будет ребенок, – то, что произошло секунду назад, было слишком сильно, чтобы не закончиться новой жизнью. Мысль эта была мимолетной, но какой-то окончательной, как будто ей об этом сказал некто посторонний, всесильный, знающий про нее самое сокровенное. И ей осталось с этим только согласиться.

Сергей некоторое время, тяжело дыша, удерживал ее на себе, потом отпустил и выключил воду. В душевой кабине, наполненной паром, стало необычно тихо, только звонко капала вода, стекая с хромированных деталей. Этот звук постепенно возвращал их обоих к реальности, которая на время исчезла, безжалостно уничтожив их самих со всем плохим, что еще невыносимой тяжестью давило на плечи. Какими они оба вернутся в этот вновь родившийся мир, предположить было невозможно. Мыслей и чувств не было – только полное удовлетворение, после которого даже наступление смерти уже не имело никакого значения.

Совершенно обессиленная, Надя опустилась по кафельной стене на мокрый пол, у нее закружилась голова. Сергей сел рядом, взял ее лицо в ладони, долго и со вкусом целовал. Он трогал мягкими губами ее веки, тонкую кожу на висках, захватывал длинные ресницы – словно узнавал ее лицо заново, наощупь. Потом осторожно встал, потянул за руку, тщательно вытер ее тело полотенцем, высушивая мягкой пушистой тканью каждую складочку. После этого быстро вытерся сам и с трудом, словно совсем остался без сил, подхватил ее на руки и понес в кровать.

Тесно обнявшись, словно сиамские близнецы, они замерли под легкой чистой простыней, пахнущей чабрецом – Тимофеевна любила перекладывать постельное белье в шкафу сухими травами. Этот запах напомнил засыпавшей в его руках Наде о летней степи, порхающих над цветущим шалфеем бабочках, звенящих в небе жаворонках. Случившееся оказалось новым, незнакомым, как будто прошедший год разлуки был необходим, чтобы научить их настоящей страсти, а то, что они переживали раньше, было всего лишь прелюдией.

Они так и не сказали друг другу ни слова – в человеческом языке не было понятий и определений, объясняющих то счастье, которое внезапно накрыло их. Язык плоти оказался в тысячу раз мощнее и выразительнее, чем все слова о любви, произнесенные вслух…

Проснулись они одновременно – что-то помешало. Оказалось, что это была Ляля, которая в обнимку с розовым зайцем сладко спала на краю кровати, самостоятельно перебравшись из детской. Это она вскинулась во сне, ударив ногами родителей. Счастливо рассмеявшись, Сергей потянулся к Наде, и, обняв тяжелой рукой, целовал долго, жадно, пока она не устала ему отвечать.

– Я прощен?

– А я?

– Ты не виновата.

– Виновата. Мы оба виноваты в том, что случилось. Спасибо Диане. Если бы не она, мы бы никогда больше не встретились. Я зря на нее злилась.

– Спасибо Марку. Если бы он не выкинул ее на обочину, Диана никогда бы не приехала к тебе.

Надя поднялась на локте и внимательно посмотрела в его глаза – очень близко.

– Она решила выйти за тебя замуж.

– Да? Ничего, это бывает.

– Ты бы женился на ней? Она может быть такой очаровательной, в нее невозможно не влюбиться. Я завидовала ей, хотела быть такой же.

– Ты ревнуешь?

– Просто ужасно.

Сергей запустил руку в Надины остриженные волосы, нежно стал перебирать их, задумался. Потом очень серьезно ответил.

– Нет. Никогда. С меня достаточно было Лизы. И других… – неожиданно он резко сменил тему. – Милая, не стриги больше волосы.

Она погладила его по лицу, согласно кивнула и облегченно улыбнулась.

– Не буду. Ты обещал мне разобрать вещи.

– Вот и займемся. А вечером снова пойдем в душ. Или останемся в кровати. Или на полу.