Кофе в бумажном стаканчике

Самое тяжелое время суток начиналось для нее, когда засыпала Ляля. Мучаясь от бессонницы, Надежда выходила на тесную кухню. Ссутулившись на табурете под тусклым абажуром, она грела пальцы горячей чашкой чая, сдувала грубые чаинки, назойливо прилипающие к губам, завороженно наблюдала, как темнеет от заварки кипяток. В черном окне второго этажа был хорошо виден одинокий фонарь, освещавший голые ветви платана. За фонарем ничего не было, кроме плотной вязкой темноты. Наде казалось, что ее мир теперь навсегда ограничен этим окном, границами фонаря, голыми ветвями – как знаками злого колдовства, в которое она попадала после захода солнца.

Утром начнется новый день, в нем снова будут люди. Но даже с ними ей не хватит тепла. Вокруг нее, как в стылом заброшенном доме, всегда будет холодно и неуютно. Никому больше не интересны ее чувства, мысли, переживания. Никому она не интересна и не нужна сама. Пустота – везде…

…Наконец, началась зимняя сессия.

Надя с огромным облегчением ушла на две недели с работы, надеясь сменить обстановку и как-то встряхнуться, но уже через несколько дней поняла, что в здании университета ей находиться еще сложнее. Она начисто потеряла интерес к учебе, с огромным трудом воспринимая новый материал. Пределом ее мечтаний и возможностей на этой сессии стало получить «удовлетворительно» или «зачет». На большее она и не рассчитывала, надеясь обойтись заполненной зачетной книжкой без пересдачи – все равно на заочников никто внимания не обращал, воспринимая их в университете, как нечто непостоянное. Хуже всего было то, что после шести месяцев тупой бессмысленной работы в бухгалтерии Надежда стала сильно сомневаться в выбранной профессии.

Внимательно наблюдая за Яной Андреевной, финансовым директором крупной компании с филиалами в пяти городах, Надежда с отвращением думала о том, что и сама может со временем превратиться в такую же дрянную истеричную стерву – любительницу коньяка и ярких украшений. И понимала, что другого пути для женщины, самостоятельно прокладывающей себе путь – нет. Только так можно было добиться полной материальной независимости: унижая, растаптывая, подминая под себя и оставляя рядом послушных исполнителей.

Не о таком карьерном росте мечтала Надежда, когда приехала в этот город, не такой представляла себе будущую самостоятельную жизнь. Неужели нет других вариантов? Наверное, есть, но своими силами ей не пробиться.

Эти мысли вгоняли ее в отчаяние, разрисовывая мир вокруг самыми мрачными красками. Не бросать же работу, университет… Поздно что-либо менять, она совсем запуталась. Что делать, как существовать, во что верить, куда смотреть? В это мертвое серое небо, нагонявшее глухую тоску?.. Неужели у нее действительно нет будущего?..

Наступил третий день сессии. Низкое небо нависло над городом, придавив его к земле, накрыло ползучим туманом свечки высотных домов и верхушки тополей. После обеда пошел мокрый снег, укутав город чистой кружевной вуалью танцующих снежинок, но веселее не стало – снег падал и, едва прикасаясь к асфальту, превращался в серую кашу. По дороге текли бурные ручьи, машины с шумом разбрызгивали во все стороны потоки грязи. И только на крышах, не тронутый таянием, снег оставался лежать чистым пушистым ковром.

Пыльная аудитория, в которой плотной стеной стоял монотонный гул, с трудом вмещала в себя два ряда столов со стульями. Грязные окна плохо пропускали тусклый дневной свет. Кто-то из группы не выдержал и включил освещение. Устойчивое ощущение ранних вечерних сумерек, несмотря на послеобеденное время, нагоняло на Надежду неудержимую дремоту, она едва сдерживалась, чтобы не опустить голову на сложенные руки и не уснуть. Надо было взбодриться, как-то размяться, но двигаться в тесном помещении было сложно. Оставалось молча сидеть, рисуя в тетради розочки с каракулями и терпеливо ждать преподавателя.

Надежда наблюдала за дверью, надеясь увидеть лектора, но вместо него в аудиторию вошла незнакомая девушка – похоже, новенькая. Она была высокая, стройная, очень стильная и отличалась от общей массы заочниц так же, как экзотическая птица фламинго от стаи шумных уток. Узкая темная юбка до колен, полусапожки на высоких каблуках в тон, черный кашемировый гольф, элегантный кулон свидетельствовали о принадлежности девушки к кругу очень хорошо обеспеченных горожан. Так дорого в группе не одевался никто. Любопытно, что она здесь делает? Может, ошиблась аудиторией и ей нужно сразу в деканат, где зачеты таким, как она, ставят автоматом?

Девушка оценивающе обвела взглядом ряды столов, выискивая свободное место. Никто не обратил на нее внимания, все были заняты своими делами. Но Надю, уже хорошо знавшую мир высоких возможностей, подкрепленных большими деньгами, откуда явилась незнакомка, она заинтересовала. Надежда тут же одернула себя: тот мир давно канул в небытие, зачем ей это?

Девушка почувствовала Надин пристальный взгляд, с ленивой грацией повернулась и не спеша направилась в ее сторону.

– Можно сесть рядом? Я Диана.

– Я Надя, садитесь… Садись.