Кофе в бумажном стаканчике

Ушла она в тот день из серого особняка разочарованная, уставшая от потока одинаковых слов и постоянных, хотя и весьма деликатных напоминаний о том, кем являлась хозяйка особняка, и как далеко от нее находилась Надя. Пообещав себе больше не думать о Диане, она на следующий день с головой кинулась в работу, до предела заполняя свое время многочисленными обязанностями – это спасало от пустых внутренних монологов.

Но прошла всего неделя, и снова придавило невыносимое одиночество, с которым она самостоятельно справляться уже не могла. Душевные встречи с Дианой осветили ее унылые будни, словно маленькие фонарики на ночном пруду и …запомнились. Надя затосковала. Красавица Диана, подарив ей столько замечательных эмоций, снова заполнила ее мысли, вытеснив все разумные доводы. С ней было тепло и комфортно – как когда-то давно с Сергеем. Пусть это была слабая подмена настоящим чувствам – как если бы запахом кофе она заменила его живой глоток. Но и этого было достаточно, чтобы продолжать жить дальше, не изводя себя бесконечными мыслями о том, что ничего хорошего в ее жизни никогда не случится и никому она не будет нужна. Диане ведь оказалась нужна! Пусть и ненадолго… Жаль…

Словно почувствовав ее настроение, новая подруга неожиданно позвонила сама, они договорились о новой встрече. Скоро Надя стала частой гостьей в сером особняке. Она лгала, отпрашиваясь с работы, изворачивалась, придумывала несуществующие причины для отсутствия на рабочем месте и снова ехала к Диане в гости. После кофе Надя уходила, успокоенная порцией драгоценной заботы, которой Диана с лихвой расплачивалась за то, чтобы подруга ее слушала. Со временем эта забота стала для нее болезненной необходимостью – как очередная доза наркотика для зависимого человека, который прекрасно осведомлен о ее убийственном действии, но не в силах отказать себе, надеясь, что это в последний раз.

…Пришло время, когда Диана незаметно вторглась в самую закрытую часть Надиной души, потеснив ее неугасающую тоску по Сергею, и уже не собиралась покидать ее, ощущая себя полноправной хозяйкой. Надежда этому не противилась. Очарованная природным обаянием своей новой знакомой, она начала повторять жесты Дианы, говорить ее словами, думать ее образами. Она с удовольствием отмечала свою новую непривычно замедленную речь и наивно радовалась, что у нее, наконец, получается чуть растягивать гласные. Ей нравилось удивленно склонять набок голову, опускать глаза, скрывая ресницами взгляд, расслабленно двигаться.

Подражание манерам Дианы стало смыслом ее существования. Надежда могла целый день просидеть на работе и, автоматически выполняя свои обязанности, с легкой радостью отмечать время от времени, что в ее поведении появилось что-то новое – так рабочее время пролетало быстрее. Собственное прошлое потеряло для нее ценность, сделавшись скучным, не стоящим внимания. Сергей, дом в Белом, собака Герда, бабочки на стене – все это превратилось в размытые тени, не вызывая эмоций, душевная боль почти перестала беспокоить. Надя начала жить Дианиными историями и уже не думала о том, что в ее собственной бесцветной жизни может быть что-то интересное.

Однажды, когда им наскучило разговаривать, Диана придумала подарить Наде свое коктейльное платье, но та резко запротестовала:

– Зачем оно мне? Мне некуда его носить!

– Милая моя, вдруг тебя неожиданно пригласят на вечер, а у тебя ничего нет? Ты меньше меня ростом, оно должно быть тебе впору. Мне слишком коротко. Ну, давай же!

Чтобы не обижать ее, Надя согласилась примерить чужую вещь, хотя это ей было крайне неприятно – вещи ее тоже не интересовали. Раздевшись до белья, она стала натягивать на себя эластичную блестящую тряпку, беспомощно путаясь в узких рукавах, и краем глаза заметила, что Диана с интересом разглядывает ее обнаженные ноги и подтянутый живот. Глаза подруги заблестели, на лице появилось незнакомое Наде хищное выражение. Это бесстыдное разглядывание, безмерно смутившее Надю, заставило ее тут же избавиться от платья, моментально облачившись в джинсы и свитер.

Диана разочарованно забрала платье, небрежно отшвырнула в сторону. Лицо ее стало недовольным, будто отказ подруги лишил ее очередного развлечения. Через секунду, будто опомнившись, она чуть виновато улыбнулась и подошла к Наде совсем близко, словно хотела пригласить ее на танец.

– Как жаль… Я обязательно подберу тебе что-нибудь подходящее. Хочу видеть тебя красивой, – вдруг она нежно провела мягкой ладонью по Надиной щеке и потрогала прядь ее коротких волос. – Тебе нужно отдохнуть, доверься мне. Ты действительно очень устала быть одной. Я – тоже…